Дедушка Мороз!
Ты между нами
распредели
как будто для себя.
Но – равно.
Пусть безумный станет равен
другому,
менее дурному
в складках лба…
У нас войны не будет,
кто умнее
среди умнейших в конкурсе Палат
Высокого Безумия Томлений.
Лишь вычеркни диагноз
«депутат»,
и ладно.
Там мы сами одолеем.
Так он просил его простить…
Верните мне меня —
Кем я на свет родился.
И я его спрошу,
Какого вкуса жизнь,
Пока ни разу
не опохмелился
Среди прокуренного дня…
Верните мне —
МЕНЯ! —
Без
компромиссного
облиза, —
Пока еще в себе
невинное
ищу,
Но так виновно заблудился…
Добро пожаловать
Путник
случайно забрел
не
в те
двери.
Путник не знал, какие —
к каким.
С виду натычут добра
в интерьеры.
И – зарядя’т боевым.
Продолжение
Бывает же так, что всё надоело.
Роняешь желанья в копилку для смелых.
И жизнь твоя – где-то – посмеет случиться
чужими глотка’ми
родимой водицы.
Но вдруг и чужое становится близким.
Твое откровение – в чьей-то записке.
И всё в этом мире – Единая сила,
Единая слабость,
что силу любила.
Когда наполовину
Качели падали,
устав играть полёт.
И даже ветер
не тревожил раны.
Он чувствовал,
что тоже упадет
однажды,
отметая время…
страны…
Захочет отдыха.
И в выверте своем
уже не обнаружит
смысл и радость.
И спросит:
– Для чего мы все живем,
когда наполовину жизнь игралась?!
…
Вновь падала хрустальная мечта,
не одолев взлететь
за половину.
Сбывался сон —
смеялась высота,
ломая человеческую
спину.
O tempora, o mores!
Осовремененная
дикость бытия.
Всё те же правила пещерного союза,
но изощреннее
утробный голод «я» —
pardon,
интеллигентного
«от пуза».
У человека
прежде крылья
вырастали,
но аппетиты обгоняли крылья, —
не успевая измерять промилле
в холодный век духового унынья,
где люди
с каждым знанием
дичали.
Вирус по имени Я
У режиссера кончились актеры:
актеры