другой лысый, у третьего нос кривой, у четвёртого конец нестойкий и так далее. Так вот, гейша своим стелящимся поведением и безукоризненной приветливостью обязана служить так, чтобы снять у мэна комплекс неполноценности, каким бы сложным комплекс не был, и «обкончать» его. Вот что такое гейши. Параллель с цыганками уместна, но не полная. Те берут естеством, а гейши мастерством, но цель одна: любовь и деньги.
Витька победно умолк. Заметно было, что он гордится своей особой наблюдательностью.
– А-а, вот и японская делегация на низшем уровне. Прошу, прошу, присаживайтесь, – протянул Виктор по-английски, заметив подошедших к ним двух японцев от далёкого столика в центральном проходе зала.
Майя, притворно зевнув, встала и, обращаясь к Владимиру, сказала:
– Пока они Курилы по справедливости делить будут, мы можем в японском саду погулять. Как Вы, Володя, смотрите на моё предложение?
Вместо Владимира ответил Виктор, обрадованный переходом на Вы в общении между ними:
– Конечно, идите. Я и один с ними управлюсь. Славой урегулирования делиться не собираюсь.
И они пошли, оставляя враждующие в добрососедстве стороны искать компромисс.
VI
Выйдя из зала, Майя обулась, и Вовка последовал её примеру, но зашнуровываться не стал. Майя покачала головой и шутливо-строго нахмурила брови. Вовка ответил в унисон: пошмыгал носом, как иной ученик у доски, потёр его указательным пальцем и, вздохнув, присел завязывать ботинки. Неожиданно он ощутил тепло на макушке с – увы – поредевшим покрытием. Он глянул снизу на Майю, и та быстро отдёрнула руку. Предотвращая любой вопрос, обратилась к хозяйке:
– Поставьте что-нибудь наше, лирическое, душевное, современное.
Японка в ответ кивнула и поспешила на кухню. «Не кухня, а центр управления, Сервис workshop (цех)», – подумал Вовка.
По ресторану зазвучал чистый, добрый голос Александра Малинина. Он пел про Россию: «Белая, ах, какая белая…»
Майя взяла Владимира за руку и повлекла за собой в «зимний сад», что раскинулся за стилизованными печами-духовками в кухне. Окон в саду не было. Приглушённый искусственный дневной свет не раздражал глаза и наполнял сочную – фикусную – зелень карликовых деревьев в японском саду ещё более тёмными тонами. Она увлекла его в самый дальний от входа конец «сада». Встала, резко обернулась и замерла, выставив чуть-чуть вперёд лицо. Красивое русское лицо с бесовскими зелёными глазами. «Почему бесовскими? У Христа тоже глаза зелёные… И у беды… и у меня. У меня, как и у неё, зелёные глаза. У меня – бесовские, у неё пусть будут бедовые».
Малинин пел про Родину – белую, спокойную, желанную, снежную. Как они истосковались по ней, презирая на словах ненавистное французское слово «ностальгия»! Владимир не видел русского снега уже два года.
Тот день, что он провёл дома, в Москве, выдался тёплым. Выпавший накануне снег успел растаять, и ему достались только