бровями.
– И тебе доброго вечера, Хмурый.
Старик не был хмур, более того, он приветливо улыбался. По его гладкому не по годам лицу трудно было сказать, что он вообще когда-то в жизни оправдывал своё имя.
– А почему на энгелиш?
– У нас необычный гость, – воодушевлённо и взволнованно сказала старушка. – Хмурый, это ни кто иной, как сам… сам Завоеватель Земель! – она похлопала в ладоши по-детски и чуть не обожгла руку фонарём.
Сосед потерял равновесие и выронил фонарь. Тот ещё какое-то время послужил во время полёта, отногяя тьму, пока не ударился об землю и не разлетелся на обломки. Трудно было описать словами, какая бесконечная печаль отразилась на лице старика. Наклонившись над краем, он долго глядел вниз, будто это могло спасти вещь.
Миновав соседа, Варавит, вождь и Лилмэи поднялись по третьей лестнице. Зашли за дряблую зелёную занавеску. В доме был житейский беспорядок, множество тряпок, домашней утвари и всякого, на первый взгляд ненужного, хлама. Зато здесь было по-своему тепло, а на двух столах, на полу и полках не лежало ни единой пылинки. Жилище выглядело тесным. Казалось, повернёшься и всё повалится. Но кухня была не единственным помещением дома. За ней был деревянный коридор, нависавший над внутренним двориком. С другой стороны коридор раздваивался.
– Влево – спальня. Вправо – другой коридор. У нас тут комнаты каждого дома разбросаны. Такой муравейник, такая путаница! Но со временем привыкаешь.
Коридор то и дело ветвился. С обеих сторон постоянно попадались двери, закрытые занавесками, тазы с водой, котелки, корзинки и бочки. Под ногами скрипели половицы. Вокруг стрекотали сверчки. Откуда-то из комнаты слышался томный струнный перебор. Люди ходили туда-сюда с кастрюлями, тарелками, сделанными из тыквы, полотенцами и двузубыми вилками. Один небритый мужчина с пузом полоскал горло возле бочки.
– Доброе утро! – поздоровался он с Лилмэи.
– Добрый вечер. У нас вечер, – ответил тот буднично.
– Я из другого Тари, – пожал плечами мужчина. – Там сейчас утро.
– Ну, а здесь, – в самом конце коридора располагался, пожалуй, единственный в этом «муравейнике» проём, огороженный дверью. – Будет жить Третий из Одиннадцати.
– Как мне плохо, – Фреда мутило. Он дёрнул ручку и дверь сорвалась с петель.
– Не волнуйтесь! Оно так и было. Сколько я себя помню, она никогда не пребывала на петлях. Зато за ней, – он отодвинул бесполезный кусок дерева и провёл гостя внутрь. – Открывается чудесный вид.
Только одна вещь не разочаровывала в этих апартаментах. Вид из окна. Он и вправду был сказочен. Последние лучи солнца едва-едва выглядывали из-за холмов, но холмы ещё не потеряли своей зелёной сочности, даже под светом звёзд. Чуть ближе, в низине, под холмом, на котором стояло это чудное сооружение из домов, качались кроны деревьев. Тёмное «озеро» леса.
– Мне в детстве всегда хотелось туда прыгнуть, – признался Лилмэи, глядя на лес.