другую красивую сказочку. Я не умею верить за красивые глазки.
– Не понимаю, – признаюсь я.
– Мы не станем рисковать. Ты получишь желаемое, но боюсь, немного иным способом, чем хотела. Не вам решать, как нам жить и где. Мы свободны в своих решениях. Прости.
Она вытаскивает руку из кармана, в лицо ударяет холодная воздушная струя. Вздрагиваю, запоздало закрываюсь ладонями, защищая глаза.
– За что? – бормочу неразборчиво сквозь пальцы. Только теперь вспоминаю о ноже, который положила в рюкзак. Он маленький, и вряд ли у меня хватило бы духу воспользоваться им, но всё же защита.
– Ты просто уснёшь, – спокойно поясняет Кит. – Пока ещё никто не умирал. Сядь.
Послушно сажусь, поддерживаемая руками Белки. Не столько подчиняясь приказу, сколько вынужденная – ноги отказываются держать меня. Кит, судя по всему, стоит рядом, шёпотом отсчитывает секунды. Звенящая лёгкость расползается до самых кончиков пальцев. Звуки смешиваются. То ли спутники тихо переругиваются, то ли скрипят стволы и шуршат листвой деревья. Последнее, что помню, – это ущипнувшие плечо прохладные пальцы, и голос, летящий на меня, как снежная лавина с холма:
– Готова.
Темно. То ли ночь, то ли висящий надо мной полог перекрывает освещение. Я лежу на чём-то жёстком, бесформенном, прогибающимся вниз под моим весом. Пытаюсь опереться локтём, чтобы привстать, но не выходит. А лежанка вдруг начинает двигаться, её чуть покачивает из стороны в сторону. Испуганно сжимаюсь в комочек, задерживаю дыхание.
Звуки доносятся приглушённо. Что-то тихонько стрекочет, свистит тонко. Шуршит, как осенняя листва под подошвами. Шуршание обрывается рядом со мной. Тяжелое, как после бега, дыхание. Кто это? Хищник? Вновь шуршание и тишина. Не абсолютная тишина, но отдельные звуки уловить сложно. Хочется позвать кого-то, но страшно. Да и кого позвать? Последние дни помню смутно. Озеро, лес… Глаза закрываются, проваливаюсь в беспокойный полусон.
Вновь открываю глаза. Неудачный опыт подсказывает: так просто отсюда не выбраться, подвижная лежанка не позволит подняться самостоятельно. Недолго думая, упираюсь сильнее одним плечом и переваливаюсь через край. Перед глазами светлые звёздочки, воздух со свистом вылетает наружу, а вдохнуть уже не получается. В горле застревает хрип.
– Вот чудачка, – бормочет кто-то сверху. – Ты чего падаешь? Лунатик?
– Больно, – с трудом выдыхаю ответ. – Рука.
Боль в плече тупая, пульсирующая. Руку вытащить не получается, неуклюже скрючившись под животом, она теряет чувствительность. Перелом?
Меня осторожно переворачивают на спину. Медленно делаю первый вдох, второй. Щурюсь от приглушённого света фонарика. Свет тает: фонарик выключили. Не могу разглядеть того, кто склонился надо мной.
– Кит? – шепчу единственное известное мне имя, впрочем, без особой уверенности. Откуда мне знать, что те ребята не бросили меня в лесу или не отнесли в Город. Но голос явно принадлежит не девушке. С полминуты стоящий надо мной молча смотрит на безуспешные