вспомнив свой почти что детский восторг во время полёта. А сколько тогда было Кит? Восемь, девять?
– Я даже не заметила, что полетели в другую сторону. Вертолёт углублялся в лес. И даже когда мы остановились на одной из полян и охранник вытащил меня наружу, не испугалась. Скорее – удивилась. Я думала, это игра. Но он улетел.
Мне было примерно столько же, когда начала убегать за Город. Но я всегда понимала, что могу вернуться в любой момент. Но что бы почувствовала, окажись на месте Кит?
– Я не нашла дорогу обратно. А через два дня, ободранную и обессиленную, меня нашли они – те, кто жили здесь. Привели сюда, накормили, пытались успокоить. Но я не испугалась. Я обозлилась на тех, кто вышвырнул меня из дома. И поклялась, что вернусь и отомщу им. Тогда я верила, что дома меня ждут родители, что они накажут тех, кто решился на такую глупую шутку, – Кит резко вскидывает голову и смотрит на меня. – Меня никто не ждал. Но узнала об этом я гораздо позже.
Она вновь сутулится, голос звучит глухо.
– Это была последняя волна изгнанников. Тогда же здесь появился и Тик, и многие другие. Наши истории похожи настолько, как будто произошли с одним человеком. И никто из нас не объяснит тебе причину произошедшего. Просто потому, что мы не знаем её. За несколько лет до меня точно так же появились здесь и многие другие. И теперь – снова. Я могу и ошибаться, но здесь определённо есть какая-то связь.
Молчание затягивается. Снизу доносятся неясные голоса сидящих у костров. Чей-то смех. Он кажется сейчас неуместным, странным. Как живут они здесь, как не потеряли человеческий облик за столько лет? Как найти в себе силы подняться и идти дальше?
– Выживали не все, – Кит словно слышит мои мысли, голос её мрачен. Нахохлившись, она вновь переживает страшные воспоминания. – Даже если в чём-то провинились наши родители – это бесчеловечно. Я не верю, что есть на свете преступление, за которое кого бы то ни было, а тем более ребёнка, можно оставить в лесу наедине с собой и с миром, настроенным против него. Сель, не все погибали от голода или диких зверей. Некоторые, не обязательно, кто послабей, не выдерживали такого удара. Тик…
– Что Тик?
– Наверно, не стоило заговаривать об этом… У него был брат-близнец. Тик-Так называли их дома. Тик был старшим и до сих пор винит себя в его гибели. Когда он уснул, его брат ушёл к озеру. Он не умел плавать и не вернулся. Только следы остались, ведущие к берегу. Тика нашли вскоре после этого случая. Никогда не заговаривай с ним об этом. Прошло семь лет, но он не забыл, нет.
– А что же заблудшие? – вдруг вспоминаю я. Именно упоминание о них так испугало всех у костров, но Кит ещё ни слова о них не сказала.
– Ах, да. Прости. Мне известно совсем немного. Как и сказала, поселение очень древнее. Не знаю, кто жил здесь до нас, но судя по слухам, около семидесяти лет назад среди них возникли разногласия, едва не приведшие к войне. Поселение раскололось на два лагеря. Те, которых мы называем заблудшими, их было меньше, ушли дальше в леса. Кажется, добровольно.
– Но