обстановку и одеться.
«Лёва, таки иногда мне кажется, что ты не такой шлимазл, каким пытаешься казаться», – говаривала моя покойная еврейская мама.
Итак, диспозиция. Смотрю что там за окном кухни. Перед подъездом вроде ни одной незнакомой машины, можно полуспокойно вздохнуть. Но зная, что удаливший меня приятель шуток шутить не умеет от слова совсем, на всякий случай быстренько напехтерился, скинул в сумку, в которой обычно вожу спирт, бельишко-документы, какие-то бытовые мелочи и уже собравшись вернуться к компьютерам и продолжить свои изыскания, вижу за окном спальни трос.
В голове мгновенно сложилась картина: промахнулись этажом мои гости, потому соседка и подняла такой вой. Значит у меня мало времени.
Что первым делом? Стереть всё с компов? Да одно форматирование часа два займет. Раздолбать их к чертям? Значит признать себя виновным.
Виновным в чем? Всё это было каким-то абсурдом.
«Идите к чёрту», – подумал я и решил устроить себе праздник, выкурив целую сигарету.
Никакого звона битого стекла или шума болгарки, режущей дверной замок, я не услышал. Просто вернувшись в кабинет, обнаружил там улыбчивого молодого мужчину. Чем-то похожий на Адама Драйвера, только русоволосый и коротко стриженый крепыш в элегантном пиджачке и фирмовых джинсах восседал на краю ванной.
– На посошок не хотите, Лев Юлианович? – мило поинтересовался он, протягивая стопку.
– А в чём собственно дело?
– Хм…. дело…. дело то оно пока в прокуратуре, а может и не будет никакого дела, от вас зависит. Если же вас интересует причина моего визита, то вот она, – и он открыл на моём ноутбуке файл.
Нужный прорыв
Я маленький человек. Маленький во всех смыслах.
У меня маленькое имя – Вова. Не величественное, вроде Аслан или Мунтасир, а так, закорючка непонятная. Ещё до китайской аннексии мы жили во Владивостоке, и там оно считалось вполне себе даже солидным. Владимир – значит владеющий миром. Правда тогда мне было пара месяцев от роду, и насладиться лаврами не вышло. А после эмиграции сюда, в Ичкерийский Халифат, имя обесценилось, заодно получив неприятный довесок в виде презрительной клички.
Кличка тоже маленькая – Моль. Вот, к примеру, Руслана из моего класса называют Облезлый Верблюд – у него лицо вытянутое, и проблемы с кожей из-за постоянного автозагара. Но, согласитесь, где моль, а где верблюд, пусть даже и облезлый.
Да и ростом не вышел – метр с тюбетейкой. С одной стороны хорошо: не бьют на переменах, трогать малявку выше чести горца. С другой стороны на меня не обращают внимания девушки.
Так что сами понимаете, для пятнадцатилетнего парня, измученного прыщами и одиночеством вариантов проведения досуга немного – либо Сеть, либо… ну, опять же Сеть, только с другим контентом и в запертой изнутри комнате.
Но судьба распорядилась иначе.
С самого детства я обожал гулять по лесам. Отец называл это «зовом