заодно.
Жаль только, никого не будет рядом. Никого вообще. Дворовой не собирался рассказывать о своих планах кому-либо. Он отвёл себе пару дней на то, чтобы собрать вещи и решить, что делать с квартирой. Например, сдавать её в аренду – это было вариантом, с одной стороны, очень удобным. Однако, кто мог знать, на что еще способны эти стены, пронизанные чудодейственным электричеством и чужими секретами. Въехать сюда значит столкнуться со всем этим потаённым злом из историй о призраках, живущих в плохих домах. Только в действительности не было здесь никаких призраков. В реальной жизни люди, сбегая, умирая или попросту забывая остаться, становятся лишь грязным оттиском, застывшим в воздухе незадолго перед восходом.
Дворовой опустошил огромный платяной шкаф, сервант и тумбы, занимавшие половину спальни, а затем раздосадовано смотрел на устроенный бардак и всё никак не мог взять в толк, как теперь со всем этим барахлом поступить. Не то, чтобы там было чем поживиться, и что всё это было ему действительно нужно, просто какая-то щербинка внутри Жоры заходилась зудом от того, что всё это останется здесь или ещё хуже – окажется выкинутым. Были там, например, фотоальбомы чуть ли не полувековой давности, со всей историей их семьи. Почему-то все они остались именно у Жоры, а не у его брата. Запылившиеся и покрывшиеся паутиной книги напомнили о том, как в детстве Дворовой таскал их из библиотек, а наборы посуды – много-много посуды – отсылали его к тем временам, когда на семейных праздниках собиралось больше чем четыре человека. Львиная доля всех эти металлических, украшенных гравировкой советских времен ложек, вилок и ножей, была подарена в честь самых разных поводов: дней рождений, нового года, восьмого марта и прочих красных чисел. Что-то потом доставалось по наследству, а что-то попросту выходило из активного употребления, становясь чем-то вроде музейного экспоната. На протяжении нескольких часов Жора всё это бережно рассматривал и раскладывал по сумкам, а те предметы, по которым у него не было какого-то определённого решения, он откладывал в сторону, чтобы потом вернуться к ним ещё раз.
В дверь постучали. Жора никого не ждал, да и не желал чьего-то присутствия, оттого всё никак не решался открыть дверь. И только когда стук стал усиливаться чуть ли не в геометрической прогрессии, Дворовой понял, что дело серьёзно.
На пороге стояла она. Нателла. Держала в руке бутылку вина и с чуть виноватой улыбкой смотрела на Дворового. Глаза его убегали от её взгляда. Ничего не сказав, он жестом пригласил её войти.
– А ты что, уборкой занимаешься? Перестановку делаешь? – поинтересовалась гостья. От неё пахло чистотой и свежестью, будто она только что приняла душ.
– Да так. Воспоминания просеиваю, – едва слышно ответил Дворовой.
– А как это? И зачем? Чтобы понять, где свернул не туда?
– Чтобы тараканов всех вытравить, – на улыбке произнёс Жора.
Они прошли на кухню, он убрал со стола телевизор, освободив тем самым место для алкогольной трапезы, которая,