же убедить вас, что этот человек – Джон Х. Ватсон? – спросил Мориарти.
Мюррей ненадолго задумался, прежде чем ответить.
– Взгляните на его левое предплечье.
Мгновение поколебавшись, я снял пиджак, закатал рукав и протянул руку профессору.
– Там должен быть шрам длиной в три-четыре дюйма, – сказал Мюррей.
– Есть такой, – подтвердил Мориарти. – Как вы его получили?
Я улыбнулся, вспомнив охоту с отцом и братом – в последний раз, когда мы были втроем. Тогда я завалил кабана, но зверь успел разодрать мне руку почти в клочья.
Мюррей лишь покачал головой.
– Полковник, не знаю, как вам это удалось, но я чертовски рад, – наконец сказал он.
– Минуту, Мюррей. Вы уже второй раз называете меня полковником.
– Так точно, сэр. Ведь это ваше звание.
– «Полковник медицинской службы Джон Х. Ватсон» звучало бы неплохо. Однако за время службы в Пятом Нортумберлендском стрелковом полку я не поднялся выше капитана и ушел в отставку после ранения в битве при Майванде.
– Но, полковник, вас тогда не ранили. Ранили меня!
Похоже, разница в звании, упомянутая мною, порадовала Мориарти.
– Если передо мной не один из самых убедительных сумасшедших на свете, значит вы, сэр, говорите правду. Факты относительно вашего звания лишь подтверждают мою теорию, – сказал он. – После случая с человеком, который обошел вокруг своего экипажа и исчез на виду у десятка свидетелей, я разработал теорию существования иных миров.
– Вроде Марса и Венеры? – спросил я.
– Я сказал – иных миров, а не планет, – поправил меня профессор. – Точнее говоря, миров вроде нашего, но с незначительными отклонениями, возникшими в результате иных решений. Например, там, где Конфедеративные Штаты Америки проиграли войну за независимость. Математически это вполне возможно.
Эти миры, – продолжал он, – время от времени соприкасаются, и люди могут переходить из одного в другой. Как правило, случайно, но при определенных обстоятельствах и преднамеренно. Похоже, сегодня ткань пространства-времени так истончилась, что позволила доктору Ватсону перейти из его Лондона в наш.
– И всего на расстояние в несколько кварталов, – добавил я.
Глянув в окно на туман и ощутив комок в животе, я понял, что теория Мориарти верна. Даже после большого глотка бренди из фляжки мне было трудно представить, что все привычное безвозвратно исчезло. Ну или почти все.
Как неоднократно ранее, беседу на Бейкер-стрит прервал визит инспектора Герберта Лестрейда. Похожий на крысу человечек из Скотланд-Ярда был одним из первых профессиональных партнеров Холмса, протоптавших дорожку к нашей общей квартире. Естественно, он не знал меня со времен Адама.
– Всегда рад видеть вас, Лестрейд, – сказал Мориарти, протягивая руку.
– Спасибо, профессор. Прошу прощения, если помешал. Однако я к вам со срочным известием. – Он замолчал, бросив взгляд в мою сторону. – Я могу