строк, скрепив их отпечатком своего перстня на горячем воске. Его сын взглянул на текст, подписал и поставил собственную печать.
– Это не только даст вам доступ в приют, но и полномочия поступать так, как вы сочтете нужным в отношении Виктора Уэнсди, – сказал принц Эдуард.
– Все полномочия?
Я приподнял бровь. Для меня эти слова означали власть над жизнью и смертью. Подозреваю, что для Мориарти тоже.
– Все полномочия, – подтвердил наследник престола.
– Понимаю. И буду стараться действовать как можно благоразумнее.
– Ни минуты в том не сомневался, – тихо ответил старик.
Мориарти решил, что Мюррею лучше оставаться в Лондоне, пока мы с ним нанесем визит в «Друидс-Хилл». В пути нас сопровождал еще один человек – Мэри Морстен.
– Думаю, в вашем предприятии ее помощь пригодится, – сказал принц Эдуард.
Я начал возражать, опасаясь за ее безопасность. К тому же у меня возникла мысль, не является ли в этом мире Мэри одним из многих «близких друзей», которых мог иметь в виду Берти.
– Прежде чем вы станете возражать, доктор, – сказала она, – позвольте кое-что объяснить. Я еще и квалифицированный врач, выпускница Королевского колледжа. Некоторое время практиковала. Моя последняя специализация – судебная психиатрия.
Мэри всегда проявляла серьезный интерес к моей работе, но я не предполагал, что он может зайти так далеко. Вряд ли стоит говорить, что моему изумлению не было предела. Мне доводилось слышать о женщинах-врачах, но до сих пор я ни одной не встречал.
– Каково состояние принца? – спросил я.
– Оно постепенно ухудшается. Бывают периоды просветления, но недолгие. Как у многих страдающих сифилисом, мысли путаются, действия малоосмысленны или безрассудны. Иногда он впадает в смертельную ярость – при упоминании некоторых тем, в частности когда речь заходит о королеве, его бабушке. Всего три недели назад он чуть не убил врача, сделавшего замечание, – сказала она.
– Вы понимаете опасность, которой себя подвергаете? – спросил я, осознав, что говорю с женщиной, в последние годы проведшей немало времени в обществе Джека-потрошителя и при том оставшейся в живых.
– Да, доктор Ватсон, – ответила Мэри. – Но спасибо, что беспокоитесь обо мне.
– Могу я задать вопрос, профессор? – сказал я.
– Конечно. Учитывая нынешние обстоятельства, могу предположить, что у вас их немало.
– Тот худой джентльмен на Кьюдеджин-сквер, что все время молчал, – кто он? Принц явно ему доверяет.
– Так оно и есть. Его фамилия Холмс.
– Холмс? Майкрофт Холмс?
– Он самый, Ватсон. Как вижу, вы слышали о нем?
– Да. Чем он занимается?
– Точно не знаю, но думаю, что он глава секретной службы.
– Думаете?
– Это очень большая тайна.
Хоть что-то в этом мире напоминало мой! Покачав головой, я повернулся к Мэри.
Мы отправились с вокзала Виктория на следующее утро. В пути выяснилось,