стоишь, словно берёза над рекой? Забирай.
– Как? – я подошёл и взял рюкзак.
– Как, как… Вот этими руками утрудился, пока некоторые сновидения разглядывали.
– Спасибо.
– Угу. Я своё взял. Пришлось, правда, некоторые купюры просушить, а так более чем выгодная сделка.
– Хорошо, – я немного разочаровался, бескорыстия ждать не стоило.
Открыв рюкзак, я расстроился: многие вещи попортились, блокноты и карты залились влажными пятнами, склеились водой пожелтевшие страницы справочника и энциклопедии, к счастью, отдельный прорезиненный карман спас самые важные записи и инструменты.
– Ты сказал, что мы выходим. Куда?
– Ты всегда задаешь глупые вопросы или исключительно для меня стараешься? Тут одна дорога, а ты шёл в ту же сторону, что и я.
– Мало ли.
– Кстати, ты этот… журналист?
– Да. Как ты узнал?
– Ты посылал письмо в Общину, ну а я, так скажем, «почтальон». Но у меня график. Так что ты нагнал своё письмо.
– Понятно. О моём прибытии там не знают. Нехорошо. Незваных гостей тут вроде не особо любят.
– Даже если бы они узнали о тебе заранее, ты бы всё равно остался для них незваным гостем. Не жалуют они тех, кто с города, не важно какого.
– Дашь несколько советов как с ними общаться и вообще?
– Может. Пока иди забери свой спальник и остальное, что ещё осталось. Вот сумка, сложишь сюда.
Через пару минут всё было готово и мы отправились в путь. Анатолий ехал впереди на лошади, я следом на осле. Не особо мне это нравилось.
– Ты верхом ездил хоть раз? – спросил меня Анатолий.
– Если падение с пони в пятилетнем возрасте можно назвать верховой ездой, то да. Надо было спрашивать до того, как ты посадил меня на этого ишака!
– Ишь умный нашёлся! Тогда бы пришлось уговаривать, а так всё просто: вот осёл – садись. Поставил перед фактом, так сказать.
– Может так и лучше.
Немного помолчали.
– Ты сам из Общины?
– Нет. Торгую с ними, на болотах мало что есть, хотя им много и не надо, но всё-таки против, скажем, бумаги, сладостей или некоторых других вещей, – он замялся, – украшений, они ничего не имеют.
– Ты с ними совершаешь бартерный обмен?
– В основном, но деньги у них тоже водятся, и не абы какие, а представь себе, златые и серебряные монеты царских времён. Откуда они в такой глуши взялись спрашивать не приходится. Может когда раскулачивали, кто-то решил спрятать свои богатства здесь, может ещё чего. Не моего ума дело, платят и то ладно. Впрочем, «бумажками» редко, но тоже расплачиваются.
– И часто ты ходишь в Общину?
– С ноября по апрель раз в два месяца. В остальное время один-два раза в месяц.
– Я правильно понял, что в Общину кроме тебя никто не ходит?
– Ну как сказать… Я-то хожу постоянно, а другие если идут, то не возвращаются. Или в болоте сгинут, или жить