святым делом. Ради этого можно было закрыть глаза и на отдельные «шероховатости» режима и даже на его «проволочную колючесть». В конце концов, дым глаз не выест – даже от печей Дахау и Бухенвальда! Больше того, это – внутреннее дело суверенного государства, которое грудью заслонило Европу от «большевистской заразы»!
Черчиллю было, о чём подумать. К сожалению, думать ему приходилось в одиночку. Все попытки как-то подключить к «творческому процессу» заокеанского коллегу до сих пор не возымели успеха. Рузвельт, хоть и «товарищ по классу», «плоть от плоти» и даже «в доску свой», выказывал непростительную политическую близорукость. «Оверлорд» – продукт не только настойчивости Сталина, но и уступчивости Рузвельта.
А ведь можно было в очередной раз обставиться техническими причинами: прилив, отлив, высокая волна – да, мало ли, что ещё! Черчилль ещё понял бы Рузвельта, если бы тот опасался за то, что Сталин может справиться с Гитлером и без их помощи. Это, конечно, был довод: как потом делить пирог, если он окажется в руках Сталина?! «Дядя Джо» уже не раз соответствовал королю франков Хлодвигу: «Моё – это моё, а твоё – это тоже моё!». Вот и возьми его «за рупь, за двадцать!».
Но ведь Рузвельтом двигали совсем иные мотивы! Он ведь «на полном серьёзе» полагал себя и этого «византийца» союзниками в общей борьбе! Больше того: заглядывал в будущее! И – какой кошмар! – это будущее ему виделось тоже союзническим! Он считал, что лишь таким способом можно обеспечить продолжительный мир в Европе!
Черчилль заскрежетал зубами: чёртовы янки! Воистину, «слепые вожди слепых»! Неужели Рузвельту непонятно, что Сталина можно использовать только в качестве мавра, который «сделал дело – уходи!» А потом «товарищу» следовало объяснить: не зарывайтесь, сударь! Калачный ряд – не для свиных рыл, а исключительно для благородных! «Не пущать Дуньку в Европу!» – таким должен быть лозунг западных демократий! И не только сегодня: всегда!
«А всё – его проклятое окружение! Понабирал «розоватых гопкинсов» – вот и видит мир в розовых тонах! А он – чёрно-белый: мы представляем белую сторону, Сталин – чёрную! И прав Киплинг: «Запад есть Запад, Восток есть Восток, и вместе им не сойтись!»
Излив «чаши гнева» на головы «розоватых гопкинсов», Черчилль вынужден был признать, что не одними гопкинсами жива проблема. Вопрос был даже не в них, а в том, что Америка явно прибирала мир к рукам. И ладно бы, за пределами Британской империи: чёрт с ним, с этим миром! Так нет, в орбиту влияния – и последующей эксплуатации – включались «исконно британские земли»: заокеанские колонии! Более того, Америка вытесняла Англию даже из Европы! Для Англии всё явственнее вырисовывалась перспектива оказаться младшим партнёром «дяди Сэма» – и даже «младшеньким в доме».
Этого душа «честного британского империалиста» вынести не могла, и Черчилль почти три года проталкивал