страхом смерти, прекратите бой.
Кто вновь ударит, тот мертвец. В чем дело?
Посланцы от сестры и короля.
Что вы не поделили? Говорите.
Я отдышаться не могу, милорд.
Еще бы! Я встряхнул его так, что пыль пошла столбом. В нем мужского – одни штаны и камзол. Его же портной делал, этого труса.
Вот странная фантазия! Портной сделал человека?
Ну, да. Каменотес или плотник, хотя бы и подмастерье, сделал бы что-нибудь пристойнее, чем это чучело.
Говорите ясней: кто зачинщик ссоры?
Вот этот старый негодяй, милорд, которого я пощадил только ради его седой бороды.
Ах ты собачий сын, дворняжка лохматая! – Милорд, позвольте мне проучить этого нахала. Я истолку его, как известку, и размажу по этой стенке. – Пожалел ради седой бороды? Ах ты, моська!
Довольно! Придержи язык свой длинный!
Забыл, пред кем находишься, грубьян?
Сэр, и у гнева есть свои права.
На что же гневаешься ты?
На то,
Что плут бесчестный носит меч, что крысы,
Подобные ему, исподтишка
Перегрызают дружеские узы
И связи меж родными, что мерзавцы
Потворствуют страстям своих господ,
И, сладко улыбаясь, потакают
Их прихотям, и подливают масла
В огонь, и крутятся, как флюгера,
Угадывая ветер, и, как шавки,
Своим хозяйкам забегают путь.
Чему смеешься ты, урод несчастный,
Как будто я ломаю тут шута?
Ну, попадись мне только снова в руки,
Ты у меня покрякаешь, гусак!
Он что – с ума сошел?
Как вышла ссора?
Рассказывай.
Меж мной и этим плутом —
Антагонизм природный.
Почему
Его зовешь ты плутом? Что он сделал?
Его лицо не нравится мне.
Вот как!
Быть может, и мое, и остальных?
Сэр, быть правдивым – ремесло мое.
Скажу вам правду: мне случалось видеть
Получше лица.
Вот он что за гусь!
Его за честность где-то похвалили,
Так он из прямоты скроил камзол
И щеголяет наглостью: «Я прям
И не умею льстить. Я груб, но честен.
Не нравится – не слушайте». Я знаю
Таких мошенников. В их прямоте
Лукавства и корысти скрытой больше,
Чем в сотне откровенных подхалимов,
Не знающих, как лучше угодить.
Позвольте, сэр, в сердечном умиленье
Пред ликом вашей светлости, чей взор,
Как