несло и ядрёным потом, и перегаром, и ещё какой-то тухлятиной.
И почему она раньше не казалась ему такой вонючей?
Как там её зовут? Совсем забыл.
– Эй ты! Пошла отсюда!
Олег махнул рукой в сторону двери.
Девка была вдрызг пьяна. Уставилась на юношу осоловелыми глазами и перевернулась на бок, подставляя ему необъятную задницу.
Вот ведь… говяда.
– Да нет! Не хочу больше! Уходи!
Он с оттягом припечатал её по жирной ляжке.
Похоже, поняла. С трудом сползла с топчана, едва не грохнувшись на пол, и, прямо как была – голая, зашагала в сторону двери, мотыляя отвислым задом и огромными сиськами.
Ноги-то заплетаются – ещё сверзиться вниз головой на какой-нибудь лестнице!
Опасения княжича она оправдала, едва дойдя до двери. Та распахнулась, слегка зацепив девку за плечо. Чего ей оказалось достаточно, чтобы потерять равновесие и с грохотом распластать свои телеса прямо перед входом. В проёме показался Жадоок.
Опять?!! Да сколько можно?! Житья от него нет!
Понятно, почему о его появлении не упредил отрок – поди – не пусти старшего дружинника.
– Ну чего тебе опять?
Олегу даже не пришлось стараться, чтобы добавить в голос раздражения. Оно при виде этого гридня в последние дни появлялось само по себе. Но того, похоже, это нимало не смущало.
– Вот ты, княжич, и сегодня с Можаем разговор о добыче не завёл! – «запел» он с места в намёт свою привычную песню. – А меж тем голядь себе уже всё определила! И добро, и полонянниц!
Вот ведь репей!
– А ты мало тут пожрал-выпил?! – взъярился Олег – Вон как местные тебя принимают и угощают! Дались тебе эти полдюжины девок! Убудет от тебя без них что ли? Или может, ты детей за собой в лес тащить собрался? Дикарям лесным на продажу?
Выпалив сгоряча поносные слова, княжич тут же пожалел о них. Даже такое вот – брошенное по запальчивости обвинение в причастности к работорговле было серьёзным оскорблением. А уж кидаться подобными словами в собственного дружинника и вовсе было не по вежеству.
Однако Жадоок этого, похоже, и не заметил.
– Да что ты, Святославич – какие полдюжины! – возмутился он – Тут их в подвале – добрых три десятка!
В ответ на изумлённый взгляд княжича гридень поспешил пояснить.
– Так эти – полонянки освобождённые – с того подворья, где их люди этого… Мудилы выбирали! Мелкие такие девки, скуластенькие, с ушами острыми! По-птичьи щебечут. Их, видать, бойники захватили, да в этот самый Гжатеск и доставили! А мы, это… стало быть – отбили!
В и без того далеко не светлой сейчас голове княжича теперь и вовсе всё смешалось.
Угринки? Как? Откуда? Ведь в освобождённом городе их не было!
Или были, но ему и его дружинникам их просто не показали?
И не потому ли в Гжатеске оказался и Бажен?
Возможно… этих девок и вправду захватили бойники, а толмач пришёл туда