Там, спрятавшись за кустом жимолости, я совершал акт надругательства над мертвой головою животного. Я пытался выковырять из глазниц белые яблоки. Но достать их было не так-то просто. Глаза были скользкими, поэтому накрутить их на палец внутри глазницы, чтобы порвать канатик, было практически невозможно. Чаще всего я их просто раздавливал там и, дабы скрыть преступление, бросал голову псам. Те поначалу принюхивались, потом начинали играть с нею, а уже затем принимались грызть. Грызли долго – кость в черепе была толстая. В конце-концов, справлялись и с нею. Оставались лишь кроличьи зубы. Наверное, зубы у диких кроликов были намного тверже, чем у дядюшкиных собак.
***
Никогда не забуду, как в то далекое лето мы переживали нашествие зайцев. Они были повсюду: портили изгородь, грызли яблони, и так далее. Причиной тому, как предположил дядюшка, могло послужить небывалое наводнение, согнавшее их с привычных мест обитания. Всем известно, что в поисках пищи, прыгучие грызуны могли покрывать огромные расстояния. Непонятно, однако, почему они сбились в кучу именно в наших владениях.
И действительно, в ту весну паводок был особенно сильным. Вода дошла даже до границ соседнего помещика Турчинова, а дядюшкины поля оказались залиты полностью. Когда начало подтоплять дядюшкин лес, Иван Прокопьевич, предвидя большие неприятности, приготовил лодку и все к ней причитающееся. Но, в конечном итоге, все обошлось. В начале июня большая вода спала, оставив множество заливных лугов там, где их раньше не было. Особенно у того же соседа. Дядюшкины земли, благодаря жаркой погоде, быстро обсохли. Даже старый колодец, из которого мы поили животных, высох. И тут началось!
Поначалу дядюшка ставил на зайцев силки. Потом травил собаками. Когда собаки, утолив не в меру охотничий голод, переставали справляться – открывал окно и палил из ружья картечью. Тот час весь дом наполнялся дымом от пороха, а вся округа грохотом выстрелов, визгом животных, и карканьем воронья.
Антонине Григорьевне такие действия абсолютно не нравились. Несмотря на то, что зайцы уничтожали цветочные клумбы, за которыми она с такой любовью ухаживала; грызли стволы деревьев, которые дядюшка заботливо перематывал, тетушка противилась тому, чтобы Иван Прокопьевич убивал животных таким варварским способом. Когда супруг спрашивал у нее: а что ты предлагаешь мне делать, Тонечка? ждать, когда кролики уничтожат наше поместье?, тетушка, не в силах предложить что-либо дельное, затыкала уши, и убегала в свою комнату. Там она запиралась, и не выходила до самого вечера, вздрагивая от каждого выстрела.
После, мы с Иваном Прокопьевичем выходили в сад и собирали пушистые трупики. Многие зайцы были тяжело ранены. Еще живые, они судорожно подрагивали, и тогда дядюшка ломал им шеи, наступив ногою на голову, и дергая вверх за задние лапы. Некоторые из зайцев сильно брыкались. Тогда дядя бил их тяжелой дубиной по голове, которую брал