фамильярное поведение, и достаточно ревниво относился к художнику, чтобы допустить к нему кого-то другого. Ирма была не в счет, они с ней прекрасно договорились, как делить большую постель в спальне виконта на троих.
Марэ застыл на мгновение, его взгляд потяжелел и сделался совсем не добрым, стоило только ладоням Роже обхватить лицо Эрнеста и запрокинуть его назад… От немедленной расправы Пикара спасло лишь то, что в таком ракурсе взору Жана полностью открылась гибкая шея юного любовника. Он едва не застонал, припомнив, с каким наслаждением покрывал эту шею поцелуями еще сегодня утром… и не мог дождаться, когда сможет снова продолжить под покровом ночи…
– Остынь, Розочка, ты все перепутал… – Верней, не оборачиваясь, отпихнул Пикара локтем, и тычок в грудь вышел довольно чувствительным – Роже отшатнулся и закашлялся. – Ты пытаешься поцеловать принца, кретин, а этот принц уже о-бе-щан… Понял ты? Обещан! И отнюдь не Белоснежке…
– О… а кому? – заинтересованно спросил Удо, сидевший рядом с Патрисией, но весь вечер смотревший только на Марэ и его сумасбродного визави в белой рубахе.
– Ааааа, вот как, да мы уже пьем на брудершафт, да мы уже братаемся! – закричал со своего «трона» Юнебелль и, пользуясь случаем, обхватил за талию сидящую рядом с ним хорошенькую ассистентку и чмокнул ее в щеку. Та довольно захихикала, но поцеловала в ответ не мэтра, а своего соседа по правую руку, и как-то само получилось, что поцелуи пошли передаваться по цепочке, от одного к другому, и через минуту целовался и обнимался весь зал – вроде бы в шутку и по-дружески… но температура вечера сразу подскочила на несколько градусов. Никто больше не испытывал усталости, зато веселье охватило даже мрачно настроенных немцев, обособленно сидящих на другом краю стола.
Граф де Сен-Бриз, что с начала ужина сказал едва ли десяток слов, и то в ответ на обращенные к нему комплименты и благодарности, сжал в руке вилку, испытав немедленное желание воткнуть ее наглому парню в мягкое место. Да как он смеет хватать его сына на виду у всех?.. Невиданная наглость и распущенность! Хорошо еще, что Эрнест оказался на высоте и сам пресек покушение на свое тело.
– Месье Пикар! Вас ведь так, кажется, зовут? Прошу вас вспомнить о правилах приличия и не нарушать их, пока вы находитесь гостем в моем замке! – негромко, но с нажимом проговорил он, глядя на молодого человека в упор и с такой неприязнью, словно тот был насекомым-вредителем, пробравшимся в заповедный сад.
Роже, обескураженный резким отказом Эрнеста принять его искренние поцелуи, стушевался под гневным взором Сен-Бриза-старшего, и начал по-мальчишески оправдываться:
– Ээээ… месье граф, простите… извините… я немного погорячился… это все бургундское! В голову ударило…
– Ну так закусывайте хорошенько! Или разбавляйте водой, если голова слабая. – сердито посоветовал Розочке Сен-Бриз.
Пикар ничего не ответил и почел за лучшее вернуться на свое место рядом