по списку. Я никак не мог подловить момент, когда же капустные производные превращались в харчо, седло барашка или индейку с трюфелями: когда дама снимала их с оцинкованного прилавка или же когда ставила мне на поднос.
Еще одним экспериментом, который я решил провести, стало исследование башенки здания института. Очень уж заманчивой она выглядела с противоположного берега озера.
Башенка притягивала меня как магнитом. Как-то раз я твердо решил прямо с утра пойти по винтовой лестнице не вниз, на свой «минус первый этаж», а вверх. Судя по виду из окна на совещаниях, где-то на уровне третьего этажа должен был быть кабинет Будулаева. Оба раза, когда я был у него в кабинете, меня кто-то провожал, поэтому дорогу я не запомнил.
В этот раз я решил рискнуть и найти кабинет самостоятельно. Пусть это решение будет стоить мне еще одного нудного совещания. Я начал подниматься по лестнице и по моим ощущениям дошел до второго этажа, но выхода на этаж все не было. Лестница была странная – в конце, в самом верху, маячило что-то похожее на ярко-освещенный купол, но сколько до него осталось этажей – два или восемь – было не разобрать.
Пройдя расстояние в четыре завитка лестницы, что точно должно было составлять этаж, я почувствовал, что запыхался. Нет, я не считаю себя очень уж спортивным, но два этажа без одышки осилить вполне могу. Эта лестница напоминала электрическую беговую дорожку без конца и без края. Я ухватился за кованые перила и остановился отдышаться. Сверху послышалось цоканье каблучков. Навстречу мне в костюме оливкового цвета спускалась Масенька.
– Доброе утро, Мария Вячеславовна, – поздоровался я, надеясь обойтись без расспросов.
– Доброе, – ответила Масенька как всегда слегка надменно. —Куда это вы, Федор Павлович, направляетесь?
– К Будулаеву, – зачем-то соврал я. Мне почему-то стало стыдно признаться в том, что я в рабочее время иду смотреть на башенку.
– А по лестнице зачем? – искренне удивилась Масенька. – Пойдемте!
Она потянула меня за рукав бомбера, и мы пошли вниз. Уже через несколько метров обнаружился выход на этаж с филенчатой дверью, застекленной необычным ограненным сплавом.
– Это из Дели, – поймала мой взгляд Масенька. – Привезли в рамках научного обмена еще в 80-х, личный подарок директору от Индиры Ганди.
Ума не приложу, как я мог пропустить этот пролет и дверь! Я же внимательно рассматривал лестницу! Масенька распахнула створку, и мы оказались в приемной Будулаева.
– Только вам, Федор Павлович, подождать придется. Зигмунд Брониславович сейчас очень занят. Обсуждает за-ту-ка-нивание с представителями Когевской городской администрации.
Из-за двери в кабинет, обитой дорогой и необычной кожей, доносились раскаты голоса Будулаева. Говорил в основном он. Затем встрял тонкий визгливый тенорок, гулкое контральто перебило его, и Будулаев опять завел свои рулады.
С той стороны раздался удар шарика об стену, Будулаев закричал: «Масенька!».