Жизнь потерял, очередной глаз потерял, а совесть еще до рождения потерял. Такой вот азартный человек. Игрок.
Доктор проворно и уверенно делал свое дело. Его тонкие пальцы порхали над телом, словно он был пианист-виртуоз, а перед ним стоял рояль, и игралась пьеса в темпе аллегро. Живая вода, видимо, пошла на пользу, и напрасно он обругал Копера. Хотя – кто знает.
Не переставая рассказывать разные забавные эпизоды из жизни, – а вернее, жизней, – пациента, Доктор вправлял ему переломанные кости, резал тело, запускал в разрезы пальцы и что-то делал внутри. Копер, зараженный его энергией, метался между лабораторным столом и операционным, передавая Доктору то живую воду, то мертвую, то разрыв-траву, то траву-плакун. Оба были поглощены процессом оживления.
– Азартен, азартен, – похохатывал Доктор. – Помнишь, Копер, как он с пиратами в кости играл, когда Каем Кесарем был? Дескать, выиграю – и вы меня отпустите, а проиграю – что делать, к выкупу еще и проигрыш прибавлю.
– Помню, – поддержал его Копер, суетящийся между столами. – Он же тогда в три раза больше собственного состояния проиграл!..
– То-то и оно, – Доктор добродушно усмехнулся. – Кто же, кроме него, такую сумму мог найти? Пришлось отпустить, чтобы он сделал это. Хорош поворотец, а?
– А он вместо выкупа потом вдоль дороги всех на крестах развесил, – докончил большеголовый. – Веселый человек!
Что ж, в таком случае, странное чувство юмора было у этого Лонгви. Да и у Доктора с Копером тоже, поскольку после слов большеголового оба задорно рассмеялись. Впрочем, что для них жизнь человеческая, если оба странствуют по миру вот уже три с половиной тысячи лет? Посланцы каких-то Великих. Высших сил, как я понял. Богов, что ли?
С Лонгви Доктор провозился намного дольше, чем Леонидом. Но, когда Копер умчался относить отремонтированное тело в кладовую, выглядел не в пример лучше. Его руки снова стучали по столу, но на сей раз не в припадке нервной дрожи, а выбивая незнакомый, но завораживающе диковатый мотив. Может быть, на Доктора все еще действовала живая вода, а может, причина была другая, но факт остается фактом – он чувствовал себя неплохо, хоть и был слегка бледноват.
Копер, на время работы с ремонтом тел обратившийся в верную болонку, в кладовой не задержался и пары секунд – очевидно, просто сбросил его на пол, особо себя не утруждая. Потом, снедаемый беспокойством за состояние здоровья Доктора, выскочил обратно. Но, увидев, что с партнером все в порядке, расплылся в идиотской улыбке и спросил:
– Тебе уже лучше?
– Сириус взошел, – просто ответил Доктор. – Давай, Копер, пошевеливайся. Работы у нас сегодня много. Неси следующего.
– Кого?
– Давай Амадеуса. Ему голову пулями изрешетили, но возни с ним все равно меньше, чем с Философом. Что-то с ним неласково в этот раз обошлись. Обычно его травят или режут.
– А сейчас к старинной пушке привязали, – хохотнул Копер, заставив меня еще раз подивиться