отверстия, оплело гофрированный шланг и тащило его к себе. Присоски, похожие на крупные белые пуговицы, алчно сокращались и разжимались. Тварь, прошептал Зенофон: только бы он планулу не начал жрать. Живодел выдвинул телескопический эфироновый разрядник и от души жахнул прямо в показавшийся из темноты глаз октопода. Щупальца моментально исчезли.
Зенофон поднял телефонную трубку, крутанул рукоять и, дождавшись ответа дежурного водолаза, заорал: у нас на корабле октоподы! Скажите зулуманте, чтобы выгнали их к чертям собачьим, иначе они всю планулу пожрут. В этот момент корабль тяжело вздохнул и покачнулся. Хвала Лебеофану, прошептал Зенофон. С высоты опускались массивные цепи с крюками на концах. Нырятели-модификанты заработали ластами, несясь к ним на подводных ранцах и оставляя за собой длинные облака пузырьков. Ближайший из них уже догнал крюк и аккуратно зацепил его за проушину, что вчера приварили к палубе резчики. Зенофон привалился спиной к горячей стенке батисферы и выдохнул: ну, кажется, пошло дело. Как же хочется курить.
Наследная кане водолазов Ине, по прозванию Благочестивая, стояла на флагманской скуне и, перегнувшись через фальшборт, смотрела на чудо. Огромная серебристая сигара большого корабля, обросшая водорослями и кораллами, медленно поднималась из глубины. Погода благоволила и сквозь голубую тихую воду Ине разглядела большое дымчатое облако ила, поднявшееся, когда корпус корабля оторвался от дна. Сопровождавшие её бойцы Привратника радостно загалдели, но она не обратила внимания на крики, крепко сжав ладони и шёпотом молясь повелителю вод Лебеофану, покровителю уны водолазов. Вчера бездна уже забрала троих нырятелей и Ине молилась, чтобы они стали последними жертвами в этом походе.
Она видела, как батисфера Зенофона и второе подводное судно, управляемое старшим нырятелем Амоном, крепят к носу и корме большого корабля крупные несущие шары. Шевеля гофрированными трубами механических манипуляторов, батисферы зацепляли крюки за проушины. Через час, шесть длинных, похожих на кишки оболочек уже болтало течением, но с каждым метром, что корабль преодолевал, двигаясь вверх, их колыхание успокаивалось. Нырятели подсоединили к шарам шланги и вой нескольких помп, установленных на огромной летающей платформе, которую специально для похода сконструировал Зенофон, слился в один хор с лязгом цепей, тянущих корабль из глубины.
Шары медленно наливались силой, разворачивались, вспухали и приближались к поверхности. Когда первый из них показался над водой, батисфера живодела всплыла. Водолазы подтащили её ближе к скуне, опустившейся на воду, и отвинтили люк. Зенофон, прочищая указательными пальцами запотевшие очки, вылез наружу, отбрасывая назад потемневшие от пота белёсые волосы. Не сказав ни слова, он достал трубку, споро набил её табаком и сделал несколько торопливых затяжек. После чего покопался за пазухой