нас..л мне в карманы и ода полные. Смотри!
И при этом, «кэп» резко выдернул руки из карманов, а мне показалось, что сейчас из них вывалится то, о чем он сказал и всё это – моя «работа». От неожиданности я машинально отстранился от командира, пока стена коридора не стала преградой к отступлению. Видимо, на моем лице изобразился испуг или ещё что-то, что заставило «кэпа» толи улыбнуться, толи, что вернее, усмехнуться надо мной. Он заправил носовой платок, наполовину высунувшийся из кармана, и проследовал по коридору дальше.
Я долго не мог прийти в себя, а те, кто стал свидетелем этого урока, в очередной раз проведенного для меня, сдерживали себя, прикрывая даже рот, чтобы не заржать по лошадиному. Сегодня на построении дивизиона все прошло тихо. Видимо, ещё сведения комендатуры, задержались в дежурной части дивизиона и не дошли ещё до комдива.
Как говорят: «Семь смертей не видать, а одной не миновать», так и в моем случае. День прошёл хмуро и даже не от ожидания неминуемого наказания, а от того, что после дома была такая сильная ностальгия, что не передать. Будучи дома, я даже рвался сюда, на службу, а теперь уже пожалел, что так бесцельно практически провёл отпуск. Но, что было, то было, ничего назад не вернуть.
На другое утро, при построении дивизиона всё было, как всегда изначально. Это из тех установленных воинскими положениями ритуал, в котором, практически, ничего не менялось, кроме, может быть того, что в прошлом году был другой комдив, всеми уважаемый и даже любимый, а сейчас тот, кто в большей степени строгостью и мимикой Луи Фюнеса, кроме того, что с него смеялись от этих вот ужимок, которые, конечно, он сам не видел. Даже мичманы и офицеры позволяли себе передразнивать комдива, чего и подумать не могли о прежнем. Это не наговор на человека, это те впечатления и факты, которые чувствовал, видел и знал.
После завершения обязательных традиционных мероприятий приветствия и осмотра личного состава, командир дивизии подозвал своего адъютанта и взял у него лист бумаги. Потом, мельком взглянув на лист, сказал:
– У нас в дивизионе опять ЧП. С такими чудовищными фактами разгильдяйства я не намерен мириться. Мне поставлена командованием Военно-морской базой задача искоренить пороки, пережитки прошлого и упущения предыдущего командования дивизиона и я намерен «калённым железом выжигать всячески в подчинённых мной подразделениях пьянство, дезертирство, разгильдяйство и ненадлежащее отношение военнослужащих к своим должностным обязанностей, нарушению статей Уставов и самого святого, Присяги Родине. Пока я на этом посту этому не бывать никогда.
В конце пламенной речи комдив вошел полностью в образ известного французского актёра и речью и особенно мимикой и жестами. Пауза в несколько секунд показалась вечностью. Учащенно билось сердце и хотелось, чтобы всё быстрее завершилось.
– Старшина 1-й статьи Иващенко, выйти из строя!
Я положил руку на плечо стоявшего в первой шеренге впереди меня матроса. Когда тот сделал шаг вперед