морячок. Может дать и ему, тут всем хватит? Не, перебьётся, он какой-то «не советский», не свойский, может латыш. Хотя, при чём тут латыш? Ладно, Бог с ним, пусть смотрит, как моряки трапезничают.
Раз за бортом ночь и темень, а меня сон начинал морить и было тому объяснение – это сытный ужин, да ещё и не просто. Я плавно провалился в сон.
Мне приснился командир, качающий головой по привычке, когда кого-то отчитывал и из всего сказанного им, я запомнил только слова: «…ох и камбала же ты, ох и камбала!…» Затем, толи во сне, толи просто, как воспоминание о событиях, которые происходили совсем недавно там, на месте моей службы.
Мы сидим после отбоя на двух соседних кроватях, на выдвинутой на середину тумбочке стояла открытая посылка. Хочу пояснить, что все посылки, приходящие из дома, должны подвергаться проверке и санитарной в том числе. Хусин, сменивший в должности почтальона Вову Урсулова, которому надоело бегать на почту, он же уже «годок», носил с почты письма и, когда, пользуясь своей способностью кавказского человека, уговаривать и входить в доверие, почтальоны стали ему доверять, он начал таскать посылки без вскрытия на почте.
Таким образом мы попробовали чачу из Молдовы, присланной Дану в грелке, а сейчас Молдавану прислали приличный шмат сала, ещё что и семечки, которыми были засыпаны завернутые продукты, чтобы не было внутри посылки «болтанки». С ужина принесли с камбуза из хлеборезки булку хлеба, зная, что вечером будем наслаждаться, принимая с удовольствием домашнюю пищу.
И надо было тому случиться, что дневальный где-то прошляпил или отошёл от тумбочки и к нам в кубрик вошёл командир дивизиона, недавно сменивший комдива Камышана. Науменко был до этого не командиром действующей подводной лодки, как его предшественник, а служил в штабе Лиепайской ВМБ. Он был украинцем, во всем уставным штабником, с лицом, если бы вы увидели его, тем более тогда, когда он говорил, вы бы со мной согласились – это был двойник Луи де Фюнеса.
Он был всегда серьёзен, но при разговоре его интонация и мимика вызывала смех, сдержать который было очень трудно. За ним вбежал, уславший неладное дневальный и пытался представиться.
– Включите свет, – вместо выслушивания доклада, скомандовал проверяющий.
Пока всё это происходило, мы быстро начали распихивать содержимое посылки под матрацы. Убегать на свои места и тем более принимать вид спящих, втиснувшись одетыми под одеяла, было уже бесполезно. Он прекрасно видел сборище, даже при слабом дежурном освещении. Подбежал дежурный по команде и доложил ему.
– Вижу сам, что у вас тут бардак происходит. Почему личный состав после отбоя не спит? Как фамилия командира? Рекст?! Понятно.
Подойдя к нашим кроватям, где на одной и другой сидело человек 6—7, он, видимо догадавшись, что здесь что-то не так спросил:
– Что вы делаете тут в такое время? Пьёте? Меня командование поставило, чтобы я «калённым железом выжег