брат! Только сухое и не такими «львиными» дозами, как ты насыпал.
– Это домашнего производства, настоянная на травке и немного дубовой коры – коньяк, короче. Понравится, ручаюсь.
Мы до этого, да и после вот так втроём, три брата никогда не собирались. В больших компаниях было и не раз, а так больше никогда. Я долго отговаривался, мог, почему так несправедливо, себе рюмочки и то, я знаю, что Витя обычно больше одной рюмки не выпивал никогда. И сегодня этому правилу он не изменил, после первой рюмки, перевернул её вверх дном, посидел с нами немного и оставив потом вдвоём, пошёл в другую комнату с племяшом забавляться.
– Так, давай по второй. «Между первой и второй пуля не должна успеть пролететь».
Брат наливал мне в стакан чуть-ли не «по Марусин поясок», грамм по 170, точно. И всё было бы хорошо, если бы, как обычно после второго тоста «За тех, кто в море!», следовал «На посошок!» и разошлись.
Но брат вошёл в кураж, а мне уже отступать некуда. Как он говорил» «Зачем меня обижаешь?» Ещё непонятно, кто сегодня будет обиженный. Самогон был качественный и при том ещё жгучий, в этом очищенном «перваче» было «оборотов» шестьдесят. Он мало чем уступал «шилу», который мы употребляли, но разбавленный, чистый спирт для тех гурманов, у которых и «глотки лужённые» и желудки, как у уток «гвозди переваривают».
– Лёша, хватит. Спасибо тебе! – взмолился я после пятой, мы пойдём.
– Нет-нет, а «на посошок», – улыбаясь «накатил» ещё полстакана, – по воздуху пройдётесь и всё пройдет.
Была-не была, понимая уже, что это лишнее и давно лишнее, но как можно обидеть старшего брата, опрокинул налитое. Закуска уже не лезла.
– Брат, ты где? – спросил я меньшего брата, – ты идёшь со мной?
Витя, вышел из комнаты, где развлекал племяника и глянув на меня, изрядно хорошего, ответил:
– Ну, а как иначе. Ты же можешь заблудиться тут. Пока ты служил, тут целый посёлок построился. Вот и Лёше за год дом отбахали, «живи – не хочу».
Я с трудом зашнуровал противные шнурки ботинок и когда разогнулся, подняв резко голову, она закружилась и выпал просто за порог. Брат помог мне подняться, подхватив меня, забросив одну мою руку себе на плечи и второй, удерживая за талию.
Что я ещё помнил, подняв вверх голову – это были яркие майские звёзды. Где там наше с Витей созвездие Рака, под которым мы с ним родились. Вот такова она жизнь, с детства мы с братом дрались, доказывая своё старшинство и превосходство в чём-то, а теперь брат практически несёт меня домой по не асфальтированным дорожкам и улицам, которые действительно, я не помнил, тем более что в здесь-то редко бывал и если бывал, то по новым посёлкам не бродил, а по бездорожью.
Утром брат с трудом меня разбудил, чтобы убедиться, что я жив:
– Я на работу. Ты, как? Жив? Ну и «наклюкался» же ты вчера. Лёшка вчера со мной даже собирался спорить, что ты больше трёх его фужеров не осилишь, ох и ядрёная она у него, спиртоган. А ты повёлся, дурень.
– Брат,