тополя…
И девочек среди них тоже было много. Очень много. Я уже совсем выбился из сил, когда в каше серых тел вдруг блеснуло золото, и я споткнулся, замер на месте, как гончая, учуявшая добычу. «Она!» – пронеслось в мыслях. И я рванул туда, по инерции лавируя между призраками, стараясь не задеть никого плечом, перепрыгивая нематериальные бордюры и парапеты.
Девочка стояла ко мне спиной. Я на подлете попытался схватить ее за плечо, но моя рука прошла насквозь, и я ощутил лишь леденящий мороз в пальцах, словно зачерпнул воды из осенней лужи.
Девочка заторможено обернулась и посмотрела на меня пустыми черными глазницами. Я тоже долго в нее вглядывался, силясь разглядеть золотые кудри с бантами, синие глаза и родинки над верхней губой, но увидел только пыльные, как тлен, волосы, серую кожу и дыры на месте глаз. Она вся была плоской, истершейся, как тряпичная куколка, из которой вытащили набивку.
Однако родинки – они были, ровно две над зашитыми грубыми стежками губами.
– Ты… – я впервые произнес что-то в этом городе, и ветхая тишина треснула, облетая хлопьями, – тебе тут бабушка передала…
И протянул ей монетки. Она посмотрела – если это слово применимо к пустым глазницам – на меня, прижимая к груди такую же призрачную, потрепанную игрушку. Она смотрела так долго, что у меня засвербело в затылке, и я подавил желание сбежать. Призраки стали скапливаться вокруг нас, и некоторые, самые любопытные, склонились ближе, почти касаясь своими нематериальными телами моих лица и рук.
– Возьми, – повторил я умоляющим шепотом.
Девочка опустила лицо и медленно забрала у меня монетки. Поднесла их поближе, словно рассматривая, а затем приложила их к черным провалам глазниц. Я не знал, выдыхать мне с облегчением или ужасаться дальше. Когда девочка вновь подняла лицо, на меня смотрели уже не черные провалы, а две старые, окислившиеся монетки.
– Теперь ты можешь уйти, – прошептал я ей.
Она кивнула – неловко, как марионетка, и указала бледным пальчиком куда-то за мою спину. Чего она хотела? Я, недоумевая, обернулся, а девочка пошла сквозь толпу призраков. Мне ничего не оставалось, кроме как последовать за ней. Зачем? Не знаю. Я словно сделал еще не все, что должен был.
Мы подошли к мосту, под которым пролитыми чернилами текла река – я впервые увидел здесь что-то, не лишенное красок и материи. Вода была настолько плотной и настоящей, что в нее хотелось запустить ладони, чтобы ощутить толчки ее течения, прохладу и влагу… В реке мерцали отраженные откуда-то извне, вне этого города, звезды.
– Чего ты хочешь?
Девочка вновь ткнула пальчиком в воду, все еще прижимая к груди игрушку. Монетки в ее глазницах вопрошающе блестели. Она попыталась открыть рот, чтобы что-то сказать, но нитки на губах не позволили ей этого сделать.
Так вот о чем речь! Я хлопнул себя по лбу. Чтобы переправиться на ту сторону, ей нужен был корабль! Но ведь у меня не было лодки, а сам я – не плотник. Я долго копался в карманах, а девочка