показала январскую фотографию, какую Алексей Вячеславович прислал после ночного дежурства по Санкт-Петербургу. Тогда снег в городе ещё лежал тугим пластом. – Странно, я не просила его делиться своими фотографиями, а он мне их шлёт.
– Слушай, похоже-то как! А вот это всё, – Василиса провела в воздухе дугу над портретом. – Собор, мост… Это сделало картину полной.
Александра почувствовала теплоту, которая подтолкнула её к искренности.
– Не знаю, такое ощущение, что это он привёл меня в мою же семью на смотрины, – она перестала улыбаться, внезапно ощутив детскую зависть и раздражение. – К нему относятся с нарочитым вниманием, будто стараются уважить за мой своевольный проступок несколько лет назад.
На самом-то деле Александра гордилась им и очень радовалась, как к нему относятся родители, но испытывала некую форму отторжения, когда в очередной раз его превозносили не в её пользу и постоянно упоминали его имя в сложных для неё ситуациях. «Вот ты тогда не поехала к нему, а была бы уже замужем. Да, точно, не иначе». «Вот он – образец для подражания, а не все те ухажёры, что бегали за тобой». Это была особенная форма проявления родительской любви – ставить кого-то в пример. Но в выигрышной позиции жениха она чуяла доминирование, и подсознательно образ мужа становился неприятен, потому что её новый статус ничего не менял – она всё равно оставалась объектом для сравнения.
В один из вечером, стоя перед зеркалом ванной комнаты и смывая макияж, Александра готовилась ко сну после рабочего дня. Для кого-то будни завершились, а её продолжались субботним мероприятием «Игры нашего двора», основу которого составляли дворовые игры, бывшие популярными ещё в советское время. Организатор заручился поддержкой Виктора Чижова и получил от инвесторов необходимые игровые элементы и, главное, музыкальный центр.
Журналистка быстро втянулась в ненормированный график. Пока работала в Москве, перспектива потратить выходной день на что-то подобное, о чём нужно в тот же день написать статью и посты в социальные сети начальника, ввела бы её в удручённое состояние. Но деятельность в пресс-службе не казалась тяжёлым процессом зарабатывания денег, скорее обратилась в развлечение с долей ответственности, квестом, где получалось выразить таланты.
Телефон на полке шкафа издал мелодию. Алексей Вяземский прикрепил к сообщению рисунок Нэйта Армстронга: женский силуэт в рассветных лучах напротив окна, на часах около шести.
«Что ты видишь в этой картине, и кто это может быть?» – Улыбнулась Саша экрану телефона.
«Это ты», – пришло сообщение.
Девушка выбросила использованный ватный диск и прислонилась к стене, стоя босиком на обогреваемом и чуть шершавом полу.
«А ты где?»
«А я рядом стою и смотрю на тебя».
Перед глазами выстроилась комната, затопленная густыми ночными тенями; ассоциируя лежащую на кровати женщину с собой, она представила, что проснулась от шороха, приподнялась на локте, повернув голову в сторону шороха.
«А