Баддс, опять вы заставляете нас всех ждать, – ледяным тоном сказал доктор Вайлдс.
– Мистер Вайлдс, вы когда-нибудь слышали внезапный крик какого-нибудь долбанного ребёнка в супермаркете? Когда вы спокойно выбираете себе бутылочку дешёвого виски на ужин, или чем вы предпочитаете заливать осознание своей никчёмности? Неважно. Представьте, вы никого не трогаете, и тут раздаётся устрашающий, внезапный вопль, будто врата ада разверзлись прямо за вами. Представили?
– Николас, вы переходите все мыслимые и немыслимые границы, – к моему удовольствию доктор сменил тон, он был не готов к такому резкому ответу.
– Я уже месяц не переступал даже границы нашего лагеря, что уж говорить о немыслимом. Вы представили? Можете не отвечать. Так вот я бы предпочёл вечность слушать демонический ор ребёнка, который тщетно пытается привлечь к себе внимание равнодушных родителей, чем хотя бы ещё минуту своей жизни потратить на выслушивание бреда, который вы льёте нам в уши. Что здесь происходит, док? Какого хрена Филлип, не проявлявший никаких симптомов тридцать грёбаных дней, стоит еле живой всего после одного приступа? Какого хрена мне вкалывают три раза в день разную дрянь, если вы не уверены, что я болен?
– Мистер Баддс, вам нужно прийти в себя, вам явно не по себе, – доктор Вайлдс напряженно смотрел на меня, я увидел, как он нажал на кнопку вызова санитаров.
– Скорее! Выдайте ему грант! Он сам понял, что мне не по себе, и додумался позвать на помощь! Какой же всё-таки смышлёный наш малыш Стиви. Сейчас прибегут твои дружки, и вы все вместе сможете пойти нахрен!
– Братан, успокойся, – в голосе Барри не чувствовалось волнения. – дыши глубже.
– Точно, спасибо, о мой гуру, я и забыл, что нужно просто-напросто дышать, дельный совет! Может вместо Александры трахнешь дока? Ему сейчас как раз необходимо крепкое мужское плечо.
– Ты бредишь, Ник, – Сидни не было рядом, но её голос раздался прямиком у меня в голове.
Я смотрел на доктора Вайлдса, который не сводил с меня глаз, на Барри, который пытался меня успокоить, на Филлипа, которого так сковал ужас, что он не мог пошевелиться, увидел, как ко мне бегут здоровяки-санитары, выставил кулаки вперёд и встал в нелепую боевую позу. Я не умел драться, но был полон решимости отбиться, и тут весь мир вокруг начал погружаться в тьму, я совсем забыл про Александру, а она, подкравшись ко мне сзади, вколола успокоительное сквозь сраный скафандр. Я дёрнулся перед тем как упасть, зацепился за что-то, и, падая, распорол свою защитную мантию. Думаю, что со стороны это выглядело очень драматично. «Да уж, Николас, повезло, что тебя вырубили до того, как все увидели, что ты даже постоять за себя не можешь, но ты хотя бы продегустировал их новый транквилизатор» – пронеслось у меня в голове. Казалось, что пространство вокруг меня превратилось в тягучее желе, я медленно падал в глубины своего сознания, последнее, что я почувствовал был даже не укол, а то как воздух прорывался внутрь через рваную рану моей мантии, а окончательно приземлившись,