хорохориться?! Ведь ты и виноват в её смерти!
Кузя понимал, что покинуть это устрашающее заведение вместе с дочерью он сможет, только если будет молчать.
– Так что срок себе, Кузьма Степанович, ты нагрёб достаточный! И никакой адвокатишка тебе не поможет! Понял меня?!
Повисло напряжённое молчание. Яруллин ждал ответа, явно решая, что делать дальше, а Кузя молчал.
– Ну что ж! Если ты по-хорошему понимать не хочешь, то сейчас мы вызовем службу защиты детей, оформим протокол об отобрании ребенка, а сам ты…
– Я понял, – перебил Кузя.
– Понял?! – вдавил гонором Яруллин.
– Понял, – повторил Кузя.
– Тогда вот тебе бумага, – Яруллин протянул листок, – малюй заявление!
Кузя спешно соображал, как выкрутиться из этой ситуации, чтобы не писать заявление, и выпалил:
– Сколько?
– Что?! – переспросил Яруллин, удивившись.
– Нашелестеть, – напомнил Кузя.
– А-а! Ты про это? Ну, об этом без меня будете договариваться.
– Когда договоримся, тогда и напишу, – твёрдо выдал Кузя, как условие.
Он понимал, что торг людьми Яруллин постарается обернуть в свою пользу и засадить в тюрьму до конца века. Подполковник поиграл кнопками на своём фоне и, вернув его на стол, поднялся, собираясь уйти:
– Можете рюхаться без меня.
– Не здесь! – резко ответил Кузя, догадавшись, что включена запись.
– А где?
Кузя тоже поднялся, держа на руках прижавшуюся дочку, и ответил:
– Сначала я поеду в роддом, посмотрю сына и там напишу заявление.
Яруллин надолго задумался, а затем бросил с небрежным жестом:
– Езжай, – и, обратившись к Сулиме, добавил: – Успеем.
* * *
Главврач роддома снова вынудил долго ждать, но так и не принял, а потом какой-то врач, подойдя к Кузе, сообщил, что сын умер. Понимая, что это ложь, Кузя снова взорвался. Врач, безразлично выслушав заслуженное, предложил пройти за ним, оставив Малю у медсестры. Кузя категорически отказался оставить дочь, но, заходя в холодное подвальное помещение с нею на руках, повернул её лицом назад, придерживая голову рукой.
На столе лежал запелёнутый маленький ребёнок с посиневшим личиком…
Кузе попытались всучить бумагу об отказе забрать тело сына, но он категорически отказался подписывать.
Сидя в сквере возле роддома, Кузя припомнил дочку, когда он впервые нёс её. Она родилась весом 3200, но выглядела больше, чем ребёнок, которого показали, а сын родился весом 3500. Этот факт вспомнился запоздало, и Кузя искал повод, чтобы вновь посмотреть ребёнка и уличить врачей во лжи.
Проходившая мимо старушка – та же самая – как бы мимоходом проворчала:
– Увёз полицай, показали недоношенную.
Старушка даже не посмотрела в сторону Кузи, но, когда он поднялся вслед, чтобы разузнать побольше, она, не оглядываясь, добавила:
– Не ходи