я не буду насмехаться. Но мне, честное слово, очень интересно.
– Кажется, ты уже вполне здоров, – протянула девушка, касаясь его лба рукой. Она намеренно игнорировала его вопросы, – температура уже совсем небольшая. Как себя чувствуешь?
Мэтью перехватил ее запястье.
– Не меняй темы, – серьезно произнес он, глядя на нее. – Чувствую себя намного лучше. Ром – универсальное лекарство от любых болезней. Если это все, что ты хотела узнать, то теперь ответь на вопрос: что там с предложением? Почему ты отказалась? С другой стороны, я могу понять, но жаль, что ты сохранила это в тайне от меня… Я думал, у нас нет секретов.
– Ничего ты не понимаешь! – она вырвала руку, обхватывая ее второй, словно своим прикосновением он обжег ее. Мэтью впервые видел у нее такое выражение лица – брови тревожно поднялись, губы не сжаты, как обычно, а приоткрыты и дрожат. Молодой человек с недоумением сжал ладонь и отодвинулся, не пытаясь больше ее коснуться. Разве они не были самыми близкими друзьями и не рассказывали друг другу очень многое с детства?
– Теперь я действительно не понимаю, – сказал Мэтью, глядя прямо на нее. Лиззи отвела глаза.
– Я принесла тебе еще лекарство, это травы, которые заварила миссис Пирс, – больше ничего не добавив, она вышла из комнатки, явно спасаясь бегством.
Юноша откинулся на кровати, задумчиво глядя на кружку на подносе. С недавним пор он все меньше понимал свою подругу.
***
Поскольку он лег спать очень рано и весь прошлый день провалялся в кровати, на следующий день он подскочил ни свет ни заря, словно и не было никакой простуды. Миновав пьяно храпящего конюха, он устремился на кухню, где жадно набросился на еду, изголодавшись за целый день. Кухарка неодобрительно смотрела, как он уплетает за обе щеки.
– После болезни так себя не ведут, – покачала головой она, когда одна из служанок, хихикая, незаметно подтолкнула к нему блюдо с хлебом после его подмигиваний.
Мэтью развел руками, поскольку рот был занят, и он не мог сказать ничего в свое оправдание. Во время завтрака ему сообщили, что мистер Зонко намерен сегодня снова отправиться к миссис Спелл. Прислуга сплетничала, уверяя, что молодой хозяин наконец влюбился, но в спутницы себе выбрал себе почему-то вдову, только приехавшую в Лондон. Кто-то ее уже видел в церкви, но у женской половины в целом сложилось о ней неблагоприятное мнение:
– Она такая мрачная, я даже не смогла разглядеть ее лица на службе, – сказала Эмма, та самая, что передала Мэтью хлеб. Это была прехорошенькая девушка из крестьянской семьи, работающая в доме одной из служанок. Второй была Лиззи. Большая часть их обязанностей состояла в том, чтобы протирать от пыли весь хлам Зонко. Эмма обладала большим круглым лицом с простым бесхитростным выражением, россыпью веснушек на коротком носу, большими голубыми глазами и каштановыми волосами. Она была не очень высокой, но довольно крупной, что, впрочем, не мешало ей с изяществом «порхать» среди статуэток и подставок. У нее были прекрасные