августа 1941 года ставкой ГКО издан приказ номер 270 о борьбе с трусами, дезертирами и паникерами. В приказе говорится о том, что наряду с высокой стойкостью советских войск, имеют место позорные факты сдачи в плен, не только красноармейцев, но и среди командующего состава. ГКО требует; всем военнослужащим, драться до последней возможности, а сдающихся в плен, уничтожать всеми средствами. Семьи, сдавшихся в плен красноармейцев, лишать государственного пособия и помощи. Вот так, – свернув газету в трубку и шлепнув ею по колену, закончил чтение Геннадий. Толпа хранила молчание. Некоторые, понуро поплелись к своим местам, иные ошарашено всматривались в лица рядом стоящих товарищей. Они, будто пытались отыскать в выражениях этих лиц, ответ на единственный, не совсем четко сформулированный каждым из присутствующих, вопрос, – как поступать в дальнейшем, если, вдруг, появится выбор? Так думал Петр, глядя на бровастого парня, лицо и осанка которого, показались ему знакомыми. Он вспомнил. Этот парень служил на соседней батарее, и они пересекались пару раз, а еще раньше, вместе были на двухнедельной подготовке, в учебной, если можно так сказать, артиллерийской части. Горбатко, – почему-то, очень легко вспомнилась ему фамилия, и кажется Сергей.
– Привет землячок, не ожидал тебя тут встретить, после того как вашу батарею, дней десять тому целиком, говорят, накрыло, – с некоторой миной удивления, после того, как Петр коснулся его плеча, поздоровался однополчанин, – ты сам как, давненько тут обитаешь, что-то я раньше тебя ни разу не встречал?
– Здорово, коли не шутишь. Если не ошибаюсь, Сергей?
– Точно, а тебя-то как, что-то не могу припомнить имени?
– Меня Петр зовут, мы ж с тобой гаубицу, к бою вместе развертывать учились, забыл, что ли. Я сюда сегодня только прибыл, а вообще-то у немцев, на пропитании около недели. А ты, видать, старожил местный, или как? – осведомился Петр.
– Пятый день, – коротко ответил Сергей, – я так понял, что ты еще квартирку здесь не отыскал, так пойдем со мной, там еще двое из нашего дивизиона, вот те, точно старожилы, больше месяца в лагере, совсем доходяги. Они меня и приютили, как однополчанина.
– Это, мне очень даже сгодится, а то я уж и не знал, куда приткнуться, – ни секунды не раздумывая, согласился Петр.
– Говоришь, неделю в плену, а где до сих пор скитался, – спросил Сергей, шагая ведущим по территории четвертого сектора.
– Вспоминать не хочется, – в растяжку ответил шагающий следом, Петр. – Сначала, в другом лагере был, оттуда деру дали с одним хорошим парнем. Но вот так получилось, что свои же иуды его застрелили, а меня сюда определили. Благо еще, спьяну видно, не доложили фрицам, что беглец. А напарника жаль, очень душевный был человек с понятием, Коля его звали.
– Отсюда не сбежишь, – пробурчал себе под нос Горбатко, – разве, только, вперед ногами.
Двое обитателей подобия жилища, действительно выглядели изрядно потрепанными лагерной жизнью,