сейчас закрывают изнутри.
Они минуют здания, величественные как дворцы, с каменными арками, ступенями, куполообразными крышами, в некоторых из которых восходят по ступеням люди в синих одеждах, чинно опустив головы. «Монахи», – вспоминает она слова о них в публичном доме. А здесь совсем наоборот, это дом для поклонения всемогущим богам. Провожатый сворачивает на другую улицу, более узкую, чем когда-либо. Семикрылы, ехавшие рядом с караваном, отступают назад. Мимо протискиваются две женщины с корзинами на головах, а один мужчина ныряет в дверной проход. Соголон держится рядом с Кеме, но глаза у нее прикованы к этим домам с обеих сторон, все с балконами и висячими садами – две вещи, для которых у нее просто нет слов. А с балконов мужчины, женщины и дети возбужденно кричат на лошадей.
Процессию останавливает какая-то суета на перекрестке. Стремительный цокот копыт, с дороги отпрыгивают двое праздных зевак. Мимо проносятся две колесницы, в каждой по два седока: один стоит и щелкает над лошадьми кнутом, второй сидит и рассматривает что-то у себя в руках. Оба мужчины в белых одеяниях, скрепленных пряжкой на одном плече. Вся эта суматоха привлекает к окну хозяйку.
– Остановись. Стой, кому говорят! – командует она дважды, прежде чем близнец слышит. – Соголон. Соголон!
Та спешивается и спешит к своей госпоже.
– Скверная девчонка, ты не слышала, что я тебя звала?
– Мне пришлось спешиться, чтобы к вам подойди, госпожа.
– Еще бы ты не спешилась. Эта улица такая узкая, что пролезет только женщина без грудей, язви ее. Почему эта улица, и что всё это значит? Отвечай скорее.
– Госпожа, я не знаю, о чем вы.
– Если я глупа, то я глупа. Но даже мои глупые глаза ясно видят, что это не королевский квартал. Мы прибыли в Фасиси?
– Да, госпожа.
– Тогда что это за место?
– Фасиси, госпожа…
– Девчонка, не заставляй меня обрушиваться на тебя громами средь ясного неба. Ты знаешь, как уже долго меня ждут при дворе? Клянусь, я спущу шкуру со всех вас, если вы заставите меня опоздать. Скоро уже ночь на дворе.
– Я спрошу у Кеме, госпожа.
– Кеме? Да сосать вам вымя бесплодной коровы! Кто такой Кеме?
– Наш провожатый.
– Ах провожатый. Так вот, для того провожатого у тебя не должно быть никакого другого названия, кроме как про-во-жа-тый. Я ясно выражаюсь?
– Ой.
– «Ой» – это верно. Это правильно. Твои дни с мисс Азорой давно миновали, девочка.
– Я не…
– Я не задавала тебе никаких вопросов; зачем ты мне отвечаешь? Голова того провожатого такая же ветреная, как у тебя?
– Не знаю, госпожа.
– Ничего, я узнаю сама. Ну-ка посторонись.
Кеме еще лишь пробирается к шатру, а в него уже вонзаются молнии госпожи Комвоно, желающей знать, не провалились ли у него глаза в штаны, а вместо них по бокам от носа остались две отхожие дырки, и что если караван сейчас