я не…
– Не глухая, я знаю. Вот почему мне не нужно повторять эти слова. Я уверен, что вы считаете безопасность нашего Короля, Королевы и принцев первостепенной по значимости. Или, может, нет?
– Что?
У Соголон чуть не вырывается: «Не чтокай!»
– Конечно, да! Да хранят боги нашего Короля и принцев во все века.
– А Королеву?
– Бессмертные боги! Разумеется, и ее тоже, хотя в этом есть что-то новое.
– Не совсем так, моя почтенная. Это началось в тот месяц, когда вы были… вы покинули двор. Мудростью его превосходительства канцлера. Госпожа, нам пора двигаться. Углико с наступлением темноты совсем другое место.
– Что ж это за место? Надеюсь, не совсем уж безвестное?
Провожатый кивает и возвращается на свое место впереди. Соголон думает за ним последовать, но ее останавливает хозяйка:
– Куда? Я тебе задам!
В торговом квартале проходит два дня. Они обосновываются в особняке размером с дворец; при этом хозяйка использует любую возможность пройтись насчет того, сколь вульгарным ей кажется это место.
– Во всем здесь блеск вкусовщины, – пренебрежительно говорит она. – Блеск грубого и покупного вместо элегантной патины прежних поколений знати и изначального благословения богов.
Соголон это место кажется более представительным, чем любая комната в доме хозяйки. В каждой комнате здесь есть камин; каждая повествует какую-нибудь историю в картинах на потолках, изображающих хмурово-задумчивых людей, которые делают что-то с виду благочинное. Комната с ванной для хозяйки и еще три для тех, кто пожелает, и слуги, которые приходят по высочайшему повелению, но никто из них не работает во дворце. Это известно, потому что об этом распрашивает хозяйка. С ними здесь и Кеме, так как обременение с него не снимается до тех пор, пока он не сделает все, для чего его снарядил двор: доставить господ из дома Комвоно. Соголон ухаживает за своей госпожой, пока той не надоедает восхвалять Сестру Короля за ее безграничную милость, затем поносить ее же за мелочную мстительность. После этого хозяйку обычно берет сон, а вот Соголон так и не спится.
На вторую ночь она выходит во внутренний двор и застает там провожатого в компании льва. Раньше она, безусловно, ничего подобного не видела. Гривастый лев, в темноте почти белый, здоровенный, как стол, – настолько, что может запросто раздавить Кеме, даже если просто на него ляжет. Лев утробно рыкает, и Соголон так и подскакивает, хотя ее и не видно. Что это за место, где звери бегают на свободе? Госпожа Комвоно о такого рода опасностях никогда ничего не рассказывала. Соголон не знает, что делать, она в глубоком замешательстве, не сказать бы в ужасе, но тут она замечает, что Кеме держится как ни в чем не бывало.
– А ну-ка! – кажется, говорит он и бросается через пространство двора, а лев с рыком кидается за ним. Отбежать далеко Кеме не успевает. Лев набрасывается как раз в тот момент, когда тот оборачивается, и оба падают наземь. Соголон на грани истошного крика, но Кеме, гляди-ка, хохочет