от неминуемой смерти.
В эти же минуты князья и солдаты во дворе из последних сил отбивались от наседавших казаков с саблями и пиками. Они беспощадно кромсали царских людей. В коротком бою Юрий Долгорукий, Семен Несвицкий и пятнадцать солдат были изрублены на куски. Оставшиеся в живых солдаты, побросав оружие, сдались в плен. Матвея Булгакова казаки взяли живьем.
Уставшие от яростного боя и от долгого сидения в седле казаки, вложили в ножны сабли. Во многих местах загорелись костры. К небу потянулся дымок, послышался крикливый говор. Две молодые женки перевязывали раненых казаков и солдат. Несколько женщин подоткнув подолы, начали готовить казакам завтрак.
Забрав себе шашку князя Долгорукого с золотым эфесом, Кондрат пробрался между расступившимися казаками к Булгакову и, окинув его недовольным взором, указал Драному:
– Голову князя Долгорукова отправить в Черкасск, Матвея Булгакова взять с собой в Трехизбенку, выживших солдат отпустить на все четыре стороны.
Едва в Трехизбенке забрезжил рассвет, Булавин распорядился привести Матвея Булгакова. Уставившись потускневшими глазами в землю, князь стоял сгорбленным. Он был сосредоточен на угнетавших его мыслях.
– За что наших жен и детишек убивали? – грозно спросил атаман с суровым выражением лица и схватил Булгакова, не оправившегося от перенесенного ужаса, за отворот халата жесткими пальцами. – Думали, что вы будете убивать нас, а мы вас нет?
Обессиленный от борьбы и пережитого волнения князь обмяк. Его бледное лицо оттеняла черная тень. Не выдержав взгляда Булавина, он опустил голову на грудь и молча помотал головой. Матвея вдруг охватила нерешительность, и он всеми силами старался унять нервную дрожь.
Голос у Кондратия был под стать взгляду. Князь с трудом выдержал его враждебный взгляд. Раскрыв потухшие глаза, Матвей обтер рукавом, выступившую на бледном лбу крупную испарину. Он понял, что всему пришел конец. Его глаза горели тревожным огнем.
– Беспалый, в воду Булгакова! Чтобы духу его не было на казачьей земле! – с налитым багрянцем лицом вскричал Кондрат и, указав обнаженной шашкой на князя, жестом левой руки остановил Сережку:
– Но перед воспарением к Илье-пророку пускай отведает плеть.
– Может обменять его на пленных казаков?
– Чего его жалеть! Пусть сгинет на страх врагам!
Неожиданно тело князя затряслось от мстительного чувства и то, что мучило его вдруг нашло выход.
– Недолго и тебе осталось жить рожа богомерзкая, – в презрительном тоне произнес Булгаков и тряхнул локтями, чтобы освободиться от крепких казачьих рук, но не хватило сил. – Клятвопреступник, государь за нас вас всех перевешает.
Булавин, вложив шашку в ножны, злыми глазами показал князю дорогу в сторону реки:
– Сейчас ты сдохнешь!
На берегу казаки повалили Матвея на перевернутый струг и, отстегав до полусмерти, утопили в реке. И в эти же окаянные дни, донские казаки в ожесточенном бою перебили отряды капитана