разрушает ваш покой, – сказала Астрид, сжимая кулаки. – А не меня.
Отец шагнул ближе, его взгляд стал строгим.
– Послушай меня, Астрид, – сказал он. – Жрец пришел к нам. Это уже знак, что ты перешла черту. Если ты хочешь жить спокойно, ты должна вернуться на праведный путь. Держись ближе к богам, к жрецам. Пусть они видят твою веру.
– И стану одной из них? Стану носить маску? – спросила она, её голос дрожал от гнева.
– Лучше быть рядом с ними, чем против них, – тихо ответил он. – Если будет надобно – станешь. Пока не поздно их интерес можно обернуть во благо.
Астрид молчала. Эти слова задели её глубже, чем она ожидала. Она не хотела становиться частью того, что пугало её больше всего. Но что, если родители правы?
– Ты думаешь, мы говорим это, чтобы сломать тебя? – спросила мать, её голос стал мягче. – Мы боимся за тебя. Ты слишком много задаешь вопросов, полных сомнения. Это не приведет тебя ни к чему хорошему. Прошу…
Астрид опустила взгляд, ощущая, как ее гнев сменяется тяжестью вязкой печали, которую было трудно выдержать, она комом встала в горле, грузом упала на хрупкие плечи.
– Мы не просим отказаться от твоих мыслей, – добавил отец, его голос смягчился. – Просто будь осторожна. Живи так, чтобы они не сомневались в твоей преданности.
Она ничего не ответила. В её голове бушевал хаос, но она понимала, что родители говорят это из-за страха.
– Я подумаю, – сказала она наконец, пытаясь уйти от разговора.
Ее слова прозвучали как обещание, но в душе она знала: она не сможет остановиться.
– Сегодня найди жреца, попроси его о помощи, попроси его о спасении, – устало проговорила мать, потирая лицо руками. – Попроси о прощении, уверь в покаянии и преданности.
***Астрид сидела на краю своей кровати, поджав под себя ноги, и смотрела в окно. Лунный свет проникал сквозь ставни, рисуя бледные полосы на полу. Воздух в комнате был тяжелым, и ей казалось, что он давит на грудь, не позволяя дышать свободно. Слова родителей звучали в её голове, как эхо, которое никак не стихнет, и каждое их слово, каждый упрек, каждый страх повторялся с новой силой.
«Живи так, чтобы они не сомневались в твоей преданности.»
Эти слова отца застряли в её сознании. Преданность. Что это значило для неё? Отец и мать видели в этом путь к спасению, к тому, чтобы избежать ненужного внимания, сохранить семью в безопасности. Для них жизнь была цепью обрядов, поклонения и страха перед тем, что могут подумать или увидеть жрецы. Они жили, как тени, спрятавшие свои желания и мысли за стенами традиций.
Астрид провела пальцами по старой простыне, чувствуя грубую ткань под ладонями. Её мысли возвращались к их словам снова и снова, как волны, которые разбиваются о камни, но никак не могут уйти. Её родители боялись за неё, это было очевидно. Но этот страх, смешанный с благоговением перед жрецами, вызывал у неё раздражение.
Они хотели, чтобы она подчинилась. Чтобы вновь стала одной из тех, кто покорно склоняет голову, не задает вопросов, не ищет правды. Они хотели, чтобы она смирилась,