меня в нагрудном кармане, я легонько дотронулся до неё, словно просто поправил рубашку.
– Мы дошли до челнока, дождались, пока эвакуируют детей. После улетели сами. Ничего необычного. Станцию потом прочесали биосканеры, следов омнифагов не было найдено. На этом наша миссия была завершена.
– Я правильно понимаю, что итоговый доклад писали вы? – Палмерс несколько раз щёлкнула ручкой и приготовилась писать.
– Какое это имеет отношение? – У меня было подозрение, что самое прямое. Что мой доклад – и есть причина моего посещения мозгоправа.
Она что-то написала. Вообще я редко видел, чтобы кто-то писал. Обычно всё печаталось или наговаривалось. Чернила, наверное, закончились, и Палмерс потрясла ручку и стала расписывать её на краю листа. Шуршание шарика по бумаге, скрип папки, которая прогибалась под напором тонкой руки, тиканье часов. В переносице закололо. Ещё и эти духи Палмерс: фруктовые, с еле заметным запахом ананаса. Как будто она делала это назло.
***
От яркого света экрана болели глаза. Пальцы в который раз удаляли написанный текст: сначала короткими нажатиями, сомневающимися, а потом долгим уверенным приговором, оставляя только шапку документа с крупными буквами «ДОКЛАД».
Я составлял сотни докладов: об удачных миссиях, о внеочередных учениях, о результатах проверок, но все они были правдивыми, поэтому писались легко: были там-то, сделали то-то, результаты такие-то. Но слова Текилы не выходили у меня из головы: «Были только кадеты». И почему я не спросил Яна сам?
Потому что не надо задавать вопрос, если ответ может тебе не понравиться.
Откладывать было нельзя. По уставу доклад должен быть подан в течение двенадцати часов после официального завершения миссии, и они уже почти истекли. Лис, ссылаясь на сломанную руку, перекинул обязанность на меня и, как мне казалось, сделал это специально. Он хотел, чтобы я написал то, что было на самом деле, или просто отписку, чтобы от нас отстали?
– Всё сидишь?
Я обернулся. В дверях стоял Вульф с кружкой. Он отпил из неё, легко оттолкнулся и подошёл ко мне. Посмотрел на пустой документ, вздохнул.
– Обычно чем младше солдат, тем проще ему писать доклады и отчёты. Наверно, какая-то учебная привычка строчить бесконечные бесполезные работы. – Он пододвинул стул и сел рядом. – В чём причина, новенький?
По прилёту на «Рыцарь» Текила не стал распространяться про кадетов. Придержал эту информацию. Лис, насколько я знаю, тоже не обмолвился об этом. Не хотели, чтобы Вульф был в курсе? Или они подозревают и его в чём-то?
– То были просто рефераты, а тут целый отчёт. Серьёзный документ. Не облажаться бы.
– Думаешь, их кто-то действительно читает? Только приложение, где расписано, куда и сколько боеприпасов потрачено и почему две из трёх тесла-пушек были утеряны во время операции. И то для галочки.
– Просто я… Многое делал не по уставу. Модифицировал пушку, использовал её при непригодных погодных условиях, сосредоточился на уничтожении врага, а не на эвакуации гражданских. Как будто бы натворил кучу всего