железные, карманный платок положен.
– Выйди.
Он ещё несколько минут сидел в воде. Рубцы на спине от старого избиения чуть побелели. Он смотрел в потолок и думал ни о чём. Мыться он начал медленно: мочалкой по груди, по плечам, по шее – как будто вытирал чужие руки с себя.
Через полчаса вышел. Оделся. Медленно, аккуратно. На него нельзя было смотреть в этот момент: в нём не было торопливости, только расчёт. Он не поправлял галстук – он фиксировал его, как кандалы. Каждое движение – словно последнее. Он застегнул пуговицы на пальто, надел перчатки, посмотрел на часы. 09:47. На улице стояла машина. Шофёр – новый. Но у машины, прислонившись к капоту, стоял Гарольд – его сопровождающий. Лицо каменное, руки в карманах, губы сжаты.
– Сегодня ты со мной, – бросил Генри, спускаясь по ступеням.
– Я с вами всегда, сэр, – ответил тот, не шевелясь.
– Не болтай лишнего. И не кури без разрешения.
– Буду молчать до удара, сэр.
– Только не медли, когда он потребуется.
Он открыл заднюю дверь. Сел. Закрыл, Машина тронулась. И день пошёл по кругу. Снова, как всегда.
Он прибыл на место в 10:25. «The Grey Lion» был не самым тёмным пабом Лондона, но именно здесь с годами обосновались те, кто пил не ради вкуса, а ради молчания. Старые дубовые балки, стойка с пятнами, которые никто не пытался стереть, тусклый свет ламп, обтянутых зелёной тканью. Воздух стоял тяжёлый: пыль, табак, копчёное мясо, мужской пот и дешёвый лосьон. Генри вошёл, не снимая пальто. Гарольд – за ним, как тень. Должник сидел у дальнего столика, там, где нет окон, только стены с кривыми портретами и запотевшими зеркалами. Мужчина был лет сорока, с обвисшими щеками и взмокшим затылком. На нём был серый жилет, натянутый на брюхо, в глазах – та самая смесь страха и надежды, которую Генри ненавидел больше всего. Он подошёл и сел. Спокойно. Без слов. Из внутреннего кармана достал сигарету, закурил. Первую затяжку сделал долго, почти лениво. Дым выдохнул не вверх, а прямо в лицо сидящему напротив.
– Сэр… пожалуйста… – голос дрожал, как вино в неумелой руке. – У меня… только немного времени. Всё будет. Просто чуть позже…
– Ты говорил «всё будет» шесть недель назад.
– Я не успел. Жена заболела. Ребёнок… он… я…
– Я не врач, – перебил Генри. – И не священник.
Он взял бокал, отпил коньяк. Сухо. Без паузы. Вернул его на стол.
– Ты мне не интересен. Не как человек. Не как история. Ты просто должен.
– Я… я верну, клянусь…
– Гарольд.
Тот шагнул вперёд и без предупреждения ударил мужчину кулаком в лицо. Хруст. Голова откинулась назад, и он завалился на спинку стула. Упал боком. Из носа хлынула кровь. Мужчина пытался подняться, но Гарольд схватил его за ворот и рванул вверх, как тряпку.
– Вставай, – сказал Генри.
Мужчина стонал, шаркал ногами, его трясло. Он пытался говорить, но зубы скрежетали о губу, и получался только сдавленный шёпот. Генри