не ныло, разум не гудел. Внутри было странно тихо. Адель лежала рядом, прижавшись. Её дыхание – ровное, как мелодия, которую он не слышал с детства. Рука её лежала на его груди, лицо – у его плеча. Она спала безмятежно. Будто верила, что он здесь, и этого достаточно. Он не пошевелился. Смотрел на неё. Долго. В её лице было всё: покой, нежность, доверие. Прядь волос упала ей на щёку. Он провёл пальцами, убирая её в сторону. Осторожно. Как будто прикасался к чему- то хрупкому. Уголок её губ чуть дрогнул, будто она что- то видела во сне. Он не хотел вставать. Хотел остаться в этом утре, в этой тишине, в этом теле, которое не жаждало боли или защиты. Он чувствовал, как её грудь ровно поднимается. Как ладонь чуть сжимает его. И всё в нём будто замирало – чтобы не спугнуть эту невозможную простоту счастья. Но он всё- таки встал. Осторожно, почти беззвучно, чтобы не разбудить. Отошёл к стене. Посмотрел на неё. Она лежала, едва прикрытая одеялом, тонкое плечо обнажено, бедро – под складками ткани. Его взгляд скользнул по изгибам её тела. Не с желанием – с трепетом. Будто она была тем, что он никогда не заслуживал, но всё равно получил. Он наклонился, укрыл её одеялом. Тихо. С уважением. Потом вышел на кухню. Вода в графине была холодной. Он налил в стакан, выпил. Без спешки. И понял – коньяка не хотелось. Вообще. Ни капли. Не потому что был чист. А потому что ничего не жгло внутри. Он стоял у окна, смотрел на улицу, когда раздался осторожный стук в дверь. Один. Чёткий. Без повторов. Он открыл. На пороге – Гарольд. В пальто, с тёмными кругами под глазами и лёгким запахом улицы. В руке – конверт.
– Сэр, – голос был ровный, но мягче обычного. – Простите, что отрываю. – Он протянул письмо. – Но работа ждёт.
Генри взял конверт. Ничего не сказал. Закрыл дверь. Вернулся в спальню. Посмотрел на Адель – она всё ещё спала. Чуть улыбалась во сне. Он стоял так с минуту. Потом подошёл к тумбочке, взял бумагу, ручку. Написал коротко, чётко:
Ты сделала невозможное – подарила мне покой.
Не ищи меня сегодня.
Я вернусь.
Г.
Оставил записку. Пальто. Перчатки. Сигарета. Конверт во внутренний карман. Один последний взгляд. Дверь за ним закрылась. Он сел в машину. Закрыл за собой дверь. Гарольд молча завёл двигатель, глядя вперёд. Генри не спешил открывать конверт. Он знал – стоит разорвать этот тонкий край бумаги, и тишина внутри него умрёт. Но он всё равно вскрыл. Достал плотный, чуть желтоватый лист. Почерк – резкий, резной. Холодный, как ледяная вода на ладони.
Генри, на окраине Ист- Энда, в районе Дагнем, работает склад под прикрытием торгового дома «Wilkins & Sons». Формально – посуда, фактически – переправка химии и биологических отходов. Неделю назад к ним пришёл новый партнёр – некто Джеймс Эллиот. Прежний умер. Неестественно. Эллиот решил, что может торговаться с нами. Устроил задержку поставки и поднял ставки. Говорит: «Ищите других».
Мы не ищем. Мы находим.
Сегодня ты поедешь