её стилю, – объяснила стилист, нервно теребя в руках блокнот.
Я вздохнул. Конечно же, она не могла просто согласиться на то, что я для неё выбрал. Ей нужно было выпендриться, показать свой характер.
– Хорошо, – сказал я, стараясь сохранять спокойствие. – Я сам с ней поговорю.
Войдя в спальню, я увидел Элизу, стоящую посреди комнаты, окружённую настоящими горами шелка, шифона и кашемира. Платья от Valentino, Dior, Versace, Givenchy – все, что стилист привез сегодня утром, были разбросаны по комнате, словно после взрыва на фабрике моды. Рядом громоздились горы обуви – туфли на шпильках, босоножки, украшенные стразами, классические лодочки. Элиза, босая, в моей футболке, которая все еще висела на ней мешком, выглядела раздражённой и упрямой. На полу валялось изумрудно-зеленое платье от Gucci, смятое, словно его только что вытащили из мусорного ведра.
– Что здесь происходит? – спросил я, скрестив руки на груди, стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно, хотя внутри все клокотало от раздражения.
– Я не собираюсь надевать всё это, – заявила она, резко кивнув в сторону нарядов. – Это похоже на костюмы для цирка, а не на платья для благотворительного вечера. Я буду выглядеть в них… вульгарно.
Я усмехнулся, пряча улыбку. В ее словах была доля правды. Стилист явно перестарался, подбирая наряды для молодой художницы, привыкшей к джинсам и футболкам.
– Эти платья от лучших дизайнеров мира, Элиза, – ответил я, стараясь говорить как можно более терпеливо. – И они идеально подойдут для сегодняшнего мероприятия. Ты должна… произвести впечатление.
– Мне всё равно, кто их сшил, – возразила она, подняв на меня взгляд. В ее глазах сверкали искорки гнева. – Они слишком откровенные, слишком блестящие, слишком… вычурные. Я чувствую себя в них… голой.
– Слишком сексуальные? – подсказал я, приподняв бровь, не в силах сдержать легкой иронии.
Она вспыхнула, ее щеки покрылись ярким румянцем.
– Это не имеет значения! – резко ответила она. – Я не собираюсь надевать то, в чём мне некомфортно.
Я вздохнул. Она была такой упрямой и непокорной, как дикий жеребенок, пытающийся сбросить с себя седло. Но я не мог позволить ей испортить сегодняшний вечер. Слишком много было поставлено на карту. Репутация, сделка, будущее…
– Хорошо, – сказал я, мысленно проклиная свою импульсивность, которая заставила меня жениться на этой упрямице. – Тогда выбери что-нибудь, что тебе нравится. Но помни, что ты должна выглядеть… достойно. Соответствовать… моему статусу.
Она посмотрела на меня с недоверием.
– Ты действительно разрешаешь мне выбрать самой? – спросила она, и в ее голосе послышалась нотка удивления.
– Да, – ответил я. – Но я буду оценивать твой выбор. И если мне что-то не понравится… ты наденешь то, что выберу я.
На её лице появилась слабая, неуверенная улыбка.
– Договорились, – сказала она, и с новым энтузиазмом принялась перебирать платья, отбрасывая в сторону слишком яркие и вычурные наряды.
Я сел в кресло,