выпили, и Карпыч отдельно скомандывал Матвеичу: «По машинам». Тот же загомозил:
– Поезжай, поезжай, дорогой… Я пеше убегу… через лесок, – совершенно голосом помещика Максимова, – меня сынок у ворот встретит… А я тебя, Андрейка, ещё спросить хотел об одном деле…
Сказал таким тоном, что, мол, давайте, суетуны, бегуны, бросайте нас, а мы уж тут останемся вековать, тем более переговорить нам не переговорить…
Когда отъехал чёрный крузак с Карпычем, Пётр Матвеич довольно тяговито потащил Андрюху к столу, где они с удовольствием намахнули по нескольку стопок, пока вдруг потяжелевший Пётр Матвеевич не засобирался домой – к «Северным ворота́м», откуль его заберёт сы́ночка.
Андрей уже с облегчением вздохнул, но вдруг Матвеич взбодрился, взял стопку в руки и заговорил очень сосредоточенно и с таким видом, будто он давным-давно собирался сказать важное, да ждал, пока все уберутся:
– Андейка, а ты орёл. Орё-ё-ёл… Расшевеле-е-ел ты осиное гнездо. Расшевеле-е-ел… Теперь Эльвирка-то эта по статье пойдёт…
– По какой статье? – встрепенулся Андрей.
– Ну ты прямо, Андрей Викторыч, будто ничего и не знаешь? Конспира-а-а-атор… Конспиратор. Оно и правильно, конечно. В твоём-то положении….
– Да что ты, Матвеич, такое буровишь?
– Вот ты умный человек – скажи мне: может ли сегодня в электро-технический век, просто так пропасть человек? Хе. В рифму вышло!
– Какой человек?
– А такой. Вот представь себе. Существует некая рыболовная контора, эдакий противо… противутаймений рыб-тур-кооп, который берёт на работу молодую особу из нашего, так сказать, ведомства…
Андрей выпросительно и показательно нахмурился, теребя-покручивая стопку.
– Из журналистской братии. Чуешь интригу?
– Какую интригу?
– Хе ге… Такую. – Матвеич только покачал головой. – Ну слушай. Так вот, молодая особа эта весьма хороша собой и, заступив в должность, начинает оттенять, натурально оттенять собой хозяйку этого самого рыб-тур-копа. Красавицу баснословную. А она, брат, особа-то наша, ещё и кристальной души! А это щас, извини, подвиг! И прошу заметить, – сказал Матвеич, расположив напротив глаз ладошку, как газету или материал дела, с которого прочитал, – к нам прибыла из Томска, где находиться ей стало решительно невозможно. Ввиду того, что спасала деревянные зодчества, палимые коммерсантами, для последующего возведения на йих месте элитна жилища! Была избита на улице двумя подкупленными чеченцами богатырской накачки, – продолжал Матвеич совершеннешей смесью Гоголя с Достоевским и с таким жаром, что уже назревали «судырь ты мой» и «горячее сердечко». – И вот она пишет материал про брык-рыб-топ… про этот, ну ты понял, где, оказывается, всё не так красиво, потому что таймень в Красной книге, ну или в приложении к ей, что однохренственно, и его вообще трогать нельзя! Даже пальцем! Не то что крю́ком. И что этот таймень, к примеру, будь он и трижды отпущен… хе-хе на поруки, так сказать, водного объекта, настолько обалдел от выпутки