над сооружением и изучал его со смесью брезгливости и изумления, Иса цеплялась за Ренана и выглядела напуганной. От неё не укрылись ржавые петли, приделанные к камню, да цепи с кандалами, что свисали по обе стороны от алтаря. Виленсиец с самого пробуждения выглядел нездорово, а от увиденного его, похоже, мутило, но он умудрялся по-своему оберегать подругу: вон как приобнял! Грэй отчего-то передёрнуло, и она поспешила обратить на себя внимание Ренана.
– Почему мы стоим вместо того, чтобы рвать отсюда когти?
– Я попросил подождать, – ответил вместо него джинн. – Впервые вижу что-то настолько древнее.
– У нас в лесах порой можно встретить такие капища, – молвила Лой. – Чем севернее, тем чаще. Иса наверняка натыкалась на что-то подобное, верно?
– Да, было как-то раз. Люди короля прознали о борегском алтаре и сожгли там всё дотла.
– И правильно, – Танн выпрямился и отряхнулся – будто испачкался о сам воздух вокруг алтаря. – В таких местах поклоняются предателю, так ведь, Лой?
– Ты прав. Ну что же, это место не сжечь и не разрушить. Предлагаю идти дальше, и прошу, – проводница пристально посмотрела на ифритку. – Держите оружие наготове. Это место опасно.
Уходили оглядываясь. Гадкое капище надолго запало в души путников и, стоило лишь отвернуться, будто смотрело им вслед; по коже бежали мурашки, словно камни открывали заплесневелые веки и буравили спины глазами красными, зелёными, карими. Грэй подумалось: раз уж в месте этом поклонялись Разрушению, то сам бог мог глядеть на прохожих этими страшными буркалами.
«Что за бред».
Переночевав на возвышенности, далёкой от капища, путники начали подъём. Дорога приобрела уклон, по обеим сторонам от неё начали вновь встречаться хвойные деревья, низкие и ободранные. Их стволы перемежались с угольными остовами и осколками скал, но всё же местность вновь становилась приятной – ровно настолько, насколько можно было назвать приятным проход к самым жутким горам на континенте. Отряд поднимался два дня, пока не вышел на новое плато.
Ренан наконец-то пришёл в себя и даже повеселел; он спешился, прошелся туда-сюда и подозвал спутников к краю плоской каменной площадки:
– Всё ждал, когда мы сюда поднимемся. Каков вид, а?
Со скалистого карниза открывался вид на чашеобразную долину, будто выдолбленную в теле земли. С плато спуск в неё был пологий, противоположный же край казался почти отвесным, словно обрубленным. На дне «чаши» в лучах тусклого солнца искрился водоём, а вокруг него, словно лосиные рога, торчали макушки пронзительно живых сосен. Грэй залюбовалась этой красотой и невольно затаила дыхание: по сравнению с картинами, что окружали её в последние дни, эта словно вселяла в сердце покой и надежду. Девушка глубоко вдохнула, и грудь наполнилась свежим горным воздухом. Ароматы хвои и прелой травы вытеснили затхлый душок мёртвого леса из лёгких и памяти.
– Давным-давно здесь был карьер, – поведал виленсиец. – Каменоломня, если по-простому. Каторжники крошили скалы и добывали