ничего не надо.
– Всё, что нам надо… Как это верно!
– Да. Но мама… Она почему-то стала останавливать меня. Отрывать мои руки от себя. Гнать. Я не понимала, почему. Совершенно. Но пришлось смириться. Но ведь нет ничего больнее – когда твои руки отрывают, с силой расцепляют и отбрасывают, как ненужные, твои любящие руки. Оттого-то мы сейчас здесь на этом утёсе. Такие неприкаянные…
Принц с грустью смотрел вдаль, куда-то за край моря. Молча.
– Раньше из-за болезни мне очень много переливали крови – чужой, незнакомых людей. Может, моей собственной и не осталось. Не заметила, как сама перестала тянуться… к маме. И знаешь, как быстро из трещинки вырастет пропасть. Я даже начала сомневаться, правду ли мне сказали, что меня тогда удалось спасти. Возможно, я умерла, и меня подменили.
– Что за идея! Люди меняются. Ребёнок вырастает, такой нежности, что в младенчестве, ему уже не видать. Родителям под гнётом долгов и дел остаётся лишь… маска – любящих.
– В том-то и дело… И маски-то особо нет. Глядя на родителей, я… я часто думаю: правда ли, я ИХ дочь?
– Печально… Но не такая уж это редкость. Кто из нас может ответить на вопрос: кто я, что я? Терзаем себя этим, становясь старше, и чаще всего напрасно. Потому что один человек – это всегда несколько. Но вы… вы ещё совсем дитя для таких вопросов, мне кажется, – улыбнулся принц.
Аня невольно улыбнулась тоже, смутившись, что ли. «Всё это ваши Шекспиры да Мопассаны».
– Я уже в восьмом классе.
– А ваши родители, они крестьянского сословия? – спросил вдруг принц, разглядывая её коричневое школьное платье.
– Нет, почему это? Они… у них дипломы инженеров, – изумилась теперь Аня.
– Вы, конечно, никакая не крестьянка. Такое изящество – лишь у служительниц Терпсихоры можно встретить. Только… этот фартук…
– Это форма. Мы все в таких ходим.
– В одинаковых? Как войско?
– Ну… такая форма. Это школа у нас… долго объяснять. Зато у тебя твои манжеты, они такие… как из сказки. У меня тоже они есть – видишь, но они простые. Просто белые, я их сама пришиваю к платью.
– Возьмите мои, я буду счастлив.
Он рывком вытянул рукав тонкой шёлковой блузы, спрятав внутрь кисть руки. – Держите!
Принц показал, как Аня должна держать рукав за край кружева в натяг, а свободной рукой достал из-за пояса кинжал. Быстрым движением отхватил манжет и так же оттяпал второй.
– Ой! – Аня провела воздушным кружевом по лицу и закрыла глаза.
– Мне давно кажутся неуместными все эти кружева на моём костюме. Так намного лучше. А тебе нравится твоя униформа?
– Я её ненавижу!
«Вот и он перешёл на «ты»!
– Тогда зачем её носить? Лучшее избавление от чего-либо – предание воде.
– Да я только и думаю, куда бы… его предать, этот фартук.
Аня положила манжеты под небольшой камень, чтоб не улетели,