мили от береговой черты. Там, в холле, больше походившем на казарму, где стоял терпкий запах пота и дегтя, он устроился в полутемном углу на каком-то ящике и стал терпеливо ждать возвращения капитана. Он прекрасно понимал, что его плохой английский, внешний вид, незнание устава и даже простых бытовых мелочей, могли сыграть с ним злую шутку. И только капитан Хендерсон один из всех теперь не замечал ничего этого.
Присматриваясь и прислушиваясь, Эндрю провел в своем углу около получаса, когда, наконец, появился капитан Хендерсон. По его лицу сразу стало ясно, что сэр Алекс чем-то сильно смущен. Осторожно приблизившись, Эндрю обратил на себя внимание капитана.
– А-а, это вы, сударь! – сказал тот. – Представьте, получил разнос от адмирала Боскавена.
– За что? – осмелился спросить Эндрю. – Мы ведь привели приз.
– За вас, сударь! – ответил сэр Алекс без упрека в голосе. – По мнению адмирала, я не имел права покидать строй эскадры даже ради спасения какого-то отдельного человека.
– Простите, сударь, – сказал Эндрю, – это записано в уставе морской службы?
– Конечно же, нет!
– Тогда в чем же дело?
– Идемте в номер, – ответил сэр Алекс, – договорим там. Здесь слишком много посторонних ушей.
Через несколько минут, запершись в двухместной комнате офицерской гостиницы, насквозь пропахшей табаком и спиртным, они продолжили начатый разговор.
– Адмирал очень суровый и жесткий человек, – сказал капитан Хендерсон. – Я уважаю его, как моряка, но не питаю ни малейшей симпатии к нему, как к человеку. И знаете, не я один.
– Но служить вам все же приходится под его началом, – вставил Эндрю.
– Уже нет, сударь, – удрученно ответил сэр Алекс.
– То есть…
– Адмирал Боскавен, учитывая мое ранение, а также нарушение одному ему известных предписаний, отправляет меня обратно в Англию для прохождения лечения. Вот так! Я, боевой офицер, прошедший не одно морское сражение, имеющий королевские награды и знаки отличия, оказываюсь списанным на берег! Вы понимаете, что произошло?
– Я вижу, что вы злитесь на меня, сударь…
– Отчасти да, – откровенно ответил капитан. – С другой же стороны, вы спасли мне жизнь, и никакой адмирал Боскавен не сможет запретить мне считать вас своим другом! В конце концов, по приезде в Лондон, а я думаю, что это произойдет не позднее чем через две недели, я представлюсь лорду Георгу Ансону, Первому лорду адмиралтейства. Это мой давний знакомый, и он-то уж точно разберется в том, правильно ли я поступил в данной ситуации. Списать меня, офицера с пятнадцатилетним стажем!
– Знаете, сударь, – осторожно заметил Эндрю, – может быть, я, как никто другой, вас понимаю…
Сэр Алекс, в душе которого бушевало негодование, пропустил мимо ушей слова своего спасителя. Он хмуро отстегнул шпагу, снял с себя перевязь, начал раздеваться. Было заметно, что движения правой руки причиняют ему