как угорелый, прижав ладонь ко лбу.
– Нет, нет, серьёзно… совсем ничего? – расстраивается Том.
Майк гордо мотает головой:
– У меня сильная сила воли.
Трой крутится вокруг своей оси, заматываясь в полиэтиленовую плёнку.
– Я один фильм смотрел, – не выдерживает Майк, переводя взгляд на солиста. – Там одного чувака прострелили в пузо, так он заткнул дырку хлебом и замотал вот такой же хернёй.
– Фу-у-у, – не соглашается Ральф, а Трой продолжает в том же духе:
– Ты что-то много фильмов смотришь, Микки.
– Ну и?
Трой крутится в обратную сторону, чудом не спотыкаясь о расхлябанные шнурки.
– Я слишком нормальный, – выдаёт Том, складывая часы в правый карман жилетки – ни дать ни взять, Мартовский Заяц.
Ральф закусывает язык, чтобы не расхохотаться в голос:
– В каком смысле?
– То есть у меня порядок с семьёй: меня никто не бросал, детей я не терял, – загибает пальцы Том. – В принципе у меня и семьи своей как таковой нет.
– А у кого есть? – не догоняет Майк.
– Точно не у меня, – кивает Том.
– И в чём трагедия?
– Да нет, я и говорю, что трагедии нет. То есть, если бы я был вымышленным персонажем, я бы не вызывал сопереживания у аудитории. В герое как раз должна быть какая-то… трагичность. Загадка.
– Я когда в школе учился, мы так развлекались, – внезапно делится Трой. – Развесили по городу объявления «избавим от алкогольной зависимости» и номер телефона. Потом, когда нам звонили, мы орали в трубку: «Бросай пить! бросай пить, сука!»
Майк первым смеётся громче всех, а Том морщит нос:
– Жестоко.
– Ну… жестоко, – соглашается Трой. – Мы делали много плохих вещей. Один раз мы закинули товарища в Мексику, без паспорта, без телефона, и сбежали, пока он был в отключке… Не знаю, у нас не было морального компаса.
Трой кружится против часовой стрелки, останавливается, пошатываясь на заплетающихся ногах.
– Где мой Саймон?
В тот вечер идёт снег. Точнее сказать, снег беспощадно валит с небес несколько часов подряд – на радость пешеходам, на горе водителям. К вечеру обочины дорог усеяны брошенными машинами.
– Ты дебил! – кричит Майк Трою вдогонку. – Нам больше часа отсюда пешком херачить!
– По крайней мере, мы не стоим колом, – хмыкает он, оборачиваясь на оставленное авто.
– Можно вернуться назад в студию.
Майк чертыхается, смахивая пушистые снежинки с волос, с завистью поглядывая на Троя в парке с капюшоном, который выводит весёлый смайлик поверх снежного слоя на капоте бесхозной машины.
– Нельзя, Микки, назад нельзя.
– С какого хера нельзя? Что мы тут будем?
Трой отряхивает руки, продвигаясь вперёд в свете фар буксующих автомобилей.
– Хватит ныть. Это будет приключение. Большим кораблям – большое плавание.
Это на словах «приключение», а на деле сугробы по щиколотку, мокрые ноги и «ну и дубак, чтоб его!».
– Не отступать! – не сдаётся Трой, и они продолжают брести по заснеженной проезжей