системы родовой власти, перешел к назначению старейшинами людей из числа дружинников.
Сечин до пояса поклонился Сотскому, свидетельствуя тем самым о добрых намерениях. Сотский, однако, ответил ему кивком головы, чем утвердил караванщика в его предположении, поскольку киевские дружинники не приучены отдавать достойные поклоны.
– Иду с товарами в германские земли. Сохранился ли перевоз? – поинтересовался у Сотского.
– Перевоз сохранился. Звать тебя как?
– Зови Сечиным.
– Нужен ли тебе постой?
– Караван нуждается в отдыхе. У тебя остановлюсь.
– Найду куда разместить. У нас тихо, спокойно, соловьи поют. Лепшего места не найдешь.
– На той стороне худые люди промышляют. Пойдем с раннего утра.
– Ты козаре?
– Козаре, – в тон ему подтвердил караванщик, не пытаясь поправлять хозяина постоялого двора.
– Почитай мне из святых писаний. Я тоже козаре, принял веру в самом Козар-граде.
Караванщик не переставал удивляться:
– Ты же из славян?
– Рожден от них, принял веру твою. Запомни: козаре, как и ты, – сказал, как обрезал, а для наглядности спустил портки и предъявил наглядные свидетельства.
В их доказательной силе Сечин убедился, хотя сомнения остались, произнес со значением:
– На обратном пути почитаю, пока помоги с загрузкой ладей.
– У нас плата вперед, – предупредил Сотский, – и твердая. За меньшее не перевезем.
– Раньше брали после переправы, кто сколько даст; бывало – нас и без оплаты перевозили.
– То было давно. На перевозе отец сидел. Пользовались его доверчивостью – у него вера такая, доброго о ней сказать не могу: любого легко обмануть и сплюнуть. Для вас же поставлю новый град с высокой оградой. Заведу в нем купцов и ремесленников. Пусть столуются, промышляют, чем смогут, занимаются торгом. За перевоз надобно платить.
Караванщик понимающе покачал головой:
– Не сбудется то, что говоришь. – Нехотя полез в свои дорожные одежды за серебром.
– Я говорю – сбудется.
– На что поспорим?
– Что спорить, без спора ведаю.
– Дочь есть?
– Есть.
– Вот на нее и поспорим.
– У тебя сколько дочерей?
– Три дочери.
– Тогда и на твоих трех дочерей тоже. Предлагаешь спор, тебе и ответ держать. В очередной раз придешь, караван заберу, пока дочерей не приведешь.
– Теперь вижу, что нашей веры. Ты мне свою дочь без спора – за выкуп отдай. Сам-то какой статный! У таких мужей и дочери красавицы.
– Не обидел бог. Она в мати. Со строительством града твоя подмога будет? – Сотский протянул руку за платой, которую караванщик продолжал держать в своей руке.
Не дождавшись ответа, сгреб «подмогу», серебро оказалось в его ладони.
В это время в горницу вбежала дочь, поклонившись незнакомому человеку, объявила отцу:
– Мы