А если военный прячется за доводом штатского, значит, он не чист на руку. Настоящие доблесть и честь говорят прямо, без кучи арбитров и адвокатов, а Тит снял и возложил ответственность за свои слова именно на их плечи.
Но, несмотря ни на что, он пошёл дальше, задумав небольшую уловку:
– О той девочке должно ходить не меньше слухов. Вот только ими ты решил не делиться.
– Только посмей, – Висм, уняв задор, уткнулся пальцем в грудь Тита.
– Помнишь её, так и знал. Деревенька, кучка «Скитальцев», миссия по зачистке.
– Ещё хоть слово…! – ладони Висма вновь собрались в кулаки.
– Эй-эй, не я затеял этот дешёвый спектакль, – Тит выставил руки, капитан собирался убрать их. – Прекратишь нести чепуху, прекращу и я. Действуй по уму, капитан, в их глазах ты свойский парень, набор интересных историй. Неужели дашь им подумать, что у тебя есть секреты?
И уловка сработала. Палец с груди, во всяком случае, Тит сумел снять.
Они оба вспомнили, почти одновременно, что случилось у них на глазах. Что случилось с ними в тот злополучный день. Волнение на лице Висма, а на лице девочки – неслышимая мольба. Неодолимый испуг! Вот! Вот что выражало третье лицо, лицо Тита. Он вспомнил. Ещё он припомнил своё шоковое состояние, когда вошёл в детскую и вдруг осознал, что поневоле стал соучастником циничного преступления. «Придётся заметать следы», – первая мысль, которая его посетила за порогом прихожей. Впоследствии он постыдился своей же мысли. А Висм в тот день, сменяя волнение, с дрожью в губах принимал гримасу отчаянья. Отчаянья, перетекающего затем в эйфорию. Его трюк удался. Удался, после стольких лет! Годы подготовки, бессонные ночи в попытке воспроизвести фокус. Дурацкий заклинательный фокус. Мольбой девочки он и окрасился. Девочка, нечаянная ассистентка, в тот день с ужасом хваталась за горло, задыхаясь от боли. «Но ничего…, – мысленно успокаивал себя Тит, – воспоминания слегка затёрлись. Ныне её маленькие глаза краснели и раздувались не так уж и жутко».
Висм отвернулся. Отойдя от Тита на метр, он разжал кулаки и незримо отдал парням приказ расходиться. Бойцы, стараясь держать близкую дистанцию, послушно попятились обратно к палаткам. Выжидать было нечего, а потому впереди с напряжённого шага переходили вновь на заурядную лёгкую трусцу.
– Скажи, что ты просто проверял меня. Соври, если нужно. Мне нужен хотя бы крохотный шанс не трогать твою дурную голову.
В ответ Висм, как будто ничего и не было, лишь задорно, как и всегда, произнёс, перед этим важно вскинув над собой палец:
– Ты же не всех увидел! – он расправил руки, как будто готовил их к крепким объятиям. – Увидел не всех, кто верит в тот мерзкий и лживый слух, – вскинутый палец указал на небо, затем он опустился к верхушкам палаток, пока, в конце концов, не достиг края берета. Тот сидел на висмутианской дурной голове. Висм едва-едва не указал на себя, как тут его прервал крик с дозорной стены:
– Юго-восток! Парни, юго-восток!
Лагерь