что человек, пока он жив, всегда находится в какой-то точке пространства и в каком-то временном отрезке. А вот после смерти человек выходит за эти пределы, потому что его уже нет нигде в пространстве и нигде нет во времени. Представь, каково это: уйти туда, где нет привычной нам метрики вселенной!
– Ты опять под кайфом? – голос чуть насмешливый, и меня это злит.
– А при чём тут это?
– Просто я тоже покурил бы сейчас.
– Да что ты.
– Слушай, я отпахал двое суток на работе, так что мне сейчас не до «метрики вселенной», если честно. Я сейчас на остановке, с работы приехал только что, давай я подойду к тебе, и мы всё обсудим. Мне тоже есть что рассказать тебе.
– Ладно. Через сколько ты будешь?
– Через десять минут.
Я положил телефон. Принялся курить. Дым был каким-то едким, постоянно попадал в глаза, из-за чего те начинали слезиться. Я раздавил окурок об край столешницы, вскочил на ноги, злой и на себя, и на весь мир, а затем снова сел, снова достал сигарету из пачки и снова закурил. Мысли в голове путались, и я не мог понять, сколько же времени я провёл в ванной. Из-за таблеток голова моя работала совершенно не так, как надо, поэтому я не мог выстроить события сегодняшнего дня в правильной хронологической последовательности. Мне казалось, что я ужинал с утра, а завтракал вечером. Казалось, что я смотрел по телевизору какие-то глупые ток-шоу и периодически принимался общаться с их участниками, вступал в горячие споры с ведущими и с сидящими в студии экспертами. Самое удивительное заключалось в том, что они отвечали мне. Поворачивали свои головы в мою сторону и, глядя на меня через экран, говорили со мной, очень часто ругались и кричали. Хотя на самом деле, может быть, всего этого и не было вовсе. Может быть, это всё мне лишь приснилось. Совершенно точно я помнил лишь одно: а именно то, как проснулся в пять утра после кошмарного сна. А всё то, что происходило дальше, было невероятно размыто, точно те события были покрыты толщей мутной воды.
Я встаю на ноги, пытаюсь собраться, однако никак не могу понять, что же мне надеть, из-за чего содержимое шкафа постепенно вырастает у моих ног разноцветной тряпичной кучкой. Мне хочется начать бить кулаками стены или же разбить об стену свою собственную тупую голову. Наконец-таки я сумел надеть какие-то джинсы, какую-то футболку и какую-то кофту, даже про носки не забыл, и они оказались, на удивление, одного цвета. Затем я накинул зимнюю куртку, от которой сильно воняло дымом.
Перед выходом я беру со стола два пакетика с наркотиками: в одном лежат таблетки, а в другом гашиш. Я прячу их, но, как мне кажется, не слишком надёжно. Выхожу из квартиры, меня встречают хмурые подъездные стены, на полу банки пива и сигаретные окурки. Объявление на первом этаже, возле почтовых ящиков: «В подъезде не ссать – наведу порчу на мочу», снизу подпись: «Подъездный барабашка».
Вышел на улицу, а там вечер раскинул свои чары, как рыболов, раскинувший сети. Деревья во дворе чуть поскрипывают от ветра, наполняя воздух