фибрами души презирая за то, что по его вине ей из всех матерей мира досталась именно такая, как жена инженера П., а с братом общалась, одновременно презирая за то, в чём он был виноват, и любя за то, в чём он виноват не был, и не забывая при каждом удобном и неудобном случае напоминать, что она не паразит, как его мамаша.
По дороге в метро он как раз жаловался ей на творческий кризис, а она доказывала ему, что у человека, который занимается своим делом, на третьем курсе никакого творческого кризиса быть не может, что он должен просто фонтанировать идеями, а если идей нет, значит, он точно занимается совершенно не тем, значит, нужно это бросить и, пока не поздно, заняться тем. Последнее сообщение, которое он успел прочитать, прежде чем ошарашенно застыть в дверном проёме и выронить смартфон из рук, было следующее: делай ты уже хоть что-нибудь, а то закончишь паразитом, как твоя мамаша! И вот теперь он стоял и смотрел на страшное насекомое в кухне, не в силах сделать ничего, не в силах даже пошевелиться.
– Всё-таки не понимаю, – сказал инженер П., подразумевая дочь. – Ведь воспитывали её как положено, как человека, а она…
Сын, как обычно, отвернулся, чтобы отец не видел, как он закатил глаза, и, как обычно, поплёлся в ванную мыть руки, на ходу думая, что сестра права и что надо уже, конечно, съезжать от родителей, потому что… из-за его спины выплыл силуэт насекомого, сына замутило, и он как следует умылся ледяной водой, прежде чем идти ужинать. Отец, как обычно, сел напротив, насекомое, как обычно, заняло почётное место в центре стола.
– Слушай, – сказал отец, как обычно, ни с того ни с сего, – ну вот двадцать два тебе, когда ты уже девушку в дом приведёшь? Мы с матерью внуков хотим понянчить, а на сестру, сам понимаешь, надеяться нечего, ненормальная она у нас…
Замутило сильнее, сын поднял глаза вверх, с силой вдавил кнопку в пульт, включил какой-то праздничный концерт. На экран выплыл модный певец, затянул что-то – сын не слышал, что, он смотрел на экран, чтобы только не смотреть на отца и насекомое, но инженер П. выхватил у него пульт.
– Выключи этого ушлёпка, – строго велел он. – Ты разве не знаешь, что он из этих?
Сын неопределённо пожал плечами. Ему хотелось сказать, что он знает множество прекрасных странных людей, и множество прекрасных ненормальных людей, и множество прекрасных людей из этих, но ни одного человека, способного искренне не замечать, что он живёт с насекомым, он никогда ещё в своей жизни не видел; он мог бы всё это сказать, но он был слишком мягок и робок, и тошнота уже подкатывала к горлу, и он что-то неразборчиво промямлил, и вылетел на свежий морозный воздух, и, отдышавшись, набрал сестре, хотя она терпеть не могла, когда ей звонили.
– Ну чего там? – с раздражением ответила она после второго или третьего звонка, и он отчётливо услышал на заднем плане щёлканье клавиатуры и подумал, что всё-таки, наверное, презирает она его гораздо