в какой пропорции надо сочетать энергию?
– Вижу, у Вас очередная идея.
Он взял чистый листок, написал на нём, протянул Эктори. Она прочла про себя, постаралась запомнить, восхитилась:
– И это Вы сами придумали?
– Нет, конечно. Мне госпожа ЭВиА рассказала.
Эктори, вскинув брови, посмотрела вопросительно. Модельер продолжил:
– Она была не только одной из создателей миров, но и женщиной, и это, пожалуй в первую очередь. Сильно она любила корсетники. У меня есть даже мысль, что гоузерт она придумала в первую очередь для этого, а уже потом наши умельцы заметили его чудные качества и стали делать из него оружие и прочие безделушки.
Парикмахер усмехнулась, она явно не верила, что её друг был знаком с самой мироздательницей, хмыкнула:
– Мысль у него… А чего не спросил, раз знаком был?
– Да я спрашивал, но у неё времени не было, дела.
– Старик – усмехнулась парикмахер.
– А сама-то – крутила косы ещё когда врата в Миры мёртвых стояли, а старшего из братьев госпожи и в планах не было, – модельер кивнул на Эктори.
Она вздрогнула, незаметно покосилась на модельера, рассчитывая ещё хоть что-нибудь узнать по выражению его лица, но не смогла ничего понять.
– Даже не упоминай о господине Эко̀ре, – шикнула парикмахерша.
– Почему нет? Он помер потому, что слишком много на себя брал. Навряд ли кто-то воскресал дважды! А я не из тех дураков, что готовы были пойти за ним следом, погибать за идеи. Ты скажешь, я консервативен? Нет! Я верен своему Императору. Не этому сопляку. А истинному Императору – господину Ра.
Тёплые чувства охватили Эктори, стоило ей услышать это имя. Но негодование пересиливало их, накрывало с головой, плескалось через край. Словно бы ей было неприятно, что о Хафэре, а сопляком назвали, как ей казалось, именно его, и об этом, совсем незнакомом ей, если верить памяти, господине Экоре, говорили подобным образом. Но она промолчала, только бросила на модельера короткий взгляд, полный недовольства, и этого хватило, чтобы он понял, что сказал лишнее.
Парикмахер фыркнула:
– Хочешь говорить о политике – делай это открыто и не оскорбляй никого, а нет – так молчи.
– Я… я просто сказал, что новый Император ещё слишком молод для своего поста, – попытался оправдаться модельер.
– Лучше молчи.
Парикмахерша закрепила в причёске Эктори последнюю шпильку, шепнула:
– Вы простите его, он слишком стар и глуп, чтобы принять перемены. А ещё он чудак.
Эктори взглянула на модельера, которому на вид дала бы ходов сорок, максимум восемьдесят, повторила про себя: "Мы то, чем хотим быть, и выглядим так, как хотим". Поглядела в зеркало на высокую причёску, улыбнулась – то, чем была она, ей определённо нравилось.
***
Модельер ещё раз извинился перед Эктори, аккуратно надев ей на плечи накидку из тонкой полупрозрачной ткани, попросил:
– Госпожа, не говорите обо всех тех глупостях Императору… Нет, не говорите своему брату.
Эктори хотела