слова, чтобы никак не обидеть и не задеть, но делала только хуже. Папа же действовал наоборот: он нарочито не обращал внимания на мою слепоту, мы с ним как бы условились, что не видеть – это так же нормально, как, скажем, быть родом из Ростова. Терпеливо он давал мне время освоиться в мире ощущений, ведь у меня все получалось плохо и медленно. Пока я проклинал свои бесполезные глаза и свои корявые руки, папа таскал меня с собой всюду, от рыбалок до техосмотров, нагружал несложными домашними делами, помогал исподтишка, как будто я все делаю сам. Когда учил меня бриться, придерживал обе мои руки, как учат детей писать.
– Ну а ты что скажешь? – спросила мама, заметив мою легкую улыбку.
Сказал «спасибо за воспитание и любовь». Повторил, что поездка в Москву мне нужна. Объяснил, что у каждого своя дорога, и никто лучше меня не знает, что мне самому нужно.
– У меня только один сын, – произнес довольный папа, снова разлив по рюмкам. – И я хочу, чтобы он кусал жизнь, как сочный апельсин, а брызги летели во все стороны!
Окно на Волгу, как обычно летом, было распахнуто. Сколько таких ночей я провел здесь, задавая себе вопросы, на которые нет ответов. Святым местом была эта ночная кухня: черный растворимый и гитара – все, что принадлежало мне всецело, и огромная ночь длиною в жизнь. Так я привыкал к слепоте, сидя на кухне по ночам, чашка за чашкой, аккорд за аккордом. Как будто ночь означала, что скоро наступит утро, и я увижу солнце. Как будто ночью было не так тяжело не видеть ничего вокруг. Год за годом. А утро все не наступало.
Провод питания оторвался, и я уношусь к Альфа Центавра. Черт его знает, где находится Альфа Центавра. Черт его знает, где находится эта Москва.
История группы «Saturday-14»
Весной 2009 года в группу пришел бас-гитарист Филипп Романенко (Creed and Moscow Cry, Yello Off), а чуть позднее – незрячий гитарист Рамиль Курамшин (Mirror Play). Все это положило начало новой эпохе в истории группы, ставшей одной из лучших клубных команд своего направления. У группы еще не выпущено ни одного полноценного альбома, но их уже приглашают выступать на крупнейшие российские и зарубежные фестивали. Денис Бояршин считается одним из лучших МС в стране, и все вместе Saturday-14 зажигают лучшие залы и растапливают самые холодные сердца.
Москва встречала сырым ветром. Зябко – после южных-то городов. Славнов, стоявший рядом с Катей, сказал из-под капюшона, что такая погода ненадолго, скоро обещают бабье лето. Шум. Шаурма. Машины. Суета. Железо. Мясо. Выхлопные газы. Дышащее скопище людей. Катя тараторила: нашла квартиру на серой ветке внизу, на Малой Каховке, там тихо, чисто и дорого, но сдает знакомая бабулька, и они договорились по цене, правда, до середины месяца, как и уславливались, придется пожить у Дэна.
Славнов тащил одну мою сумку впереди и подгонял нас с Катей. Я сжимал ее руку, теряя ориентацию в пространстве, и как молитву повторял про себя слова Сани Митрофанова о том, что в Москве «просто больше остановок». На самом же деле Москва оказывалась