отец?! Ты написал ему?
– Нет, я сам поехал в Саррей и рассказал.
Снова лейтенант Сатч почувствовал угрызения совести.
– Ну почему я не заговорил тогда, в ту ночь? – сказал он в бессилии. – Ну какой же ты трус, если преспокойно отправляешься в Саррей, чтобы предстать перед отцом и рассказать свою историю! Подумать только – не написать в письме, а явиться лично и, глядя в глаза, рассказать! Гарри, я могу поручиться за себя, как за многих других, когда требуется проявить храбрость, но клянусь – так поступить я не смог бы.
– Нельзя сказать, что это было приятно, – сказал Фивершэм просто; этим – единственным – описанием беседы отца с сыном он и удостоил своего старшего товарища. Но Сатч знал отца и знал сына, и вполне мог догадаться, что заключала в себе эта фраза. А Гарри заговорил о результате своей поездки в Саррей.
– Отец продолжает слать мне карманные деньги. Мне они нужны, каждый пенс нужен; иначе вообще бы не взял. Но сам я домой больше не поеду. По крайней мере, я этого не планировал уже давно.
Он достал из кармана записную книжку, вынул из неё четыре белых пера и разложил на столе.
– Ты сохранил их? – воскликнул Сатч удивлённо.
– Я действительно храню их как сокровище, – спокойно сказал Гарри, – Вам это покажется странным, ведь для Вас они символизируют мой позор. Но для меня они – нечто большее. Они – моя возможность загладить вину.
Он оглядел зал, затем отделил из всех перьев три, продвинул их по скатерти вперёд и, наклонившись поближе к Сатчу, сказал:
– Что, если я смогу заставить Тренча, Каслтона и Виллоуби, каждого по очереди, взять своё перо обратно? Не могу сказать, насколько это вероятно, да и вообще – возможно ли, но шанс, что такая возможность выпадет, есть, и я должен дождаться его. Они, каждый из троих, поскольку ведут активный образ жизни, рано или поздно предстанут перед опасностью и нуждой, и мало кто на их месте смог бы этого избежать. Быть готовым к такому моменту – вот отныне моя карьера. Все трое сейчас в Египте. Я уезжаю в Египет завтра.
Лицо лейтенанта Сатча неожиданно озарилось счастьем. Вот он – исход, о котором он и не думал, единственный к тому же, он понял наверняка после того, как услышал эти слова. А он-то, знаток человеческих натур, столь опрометчиво не придал значения предусмотрительности и расчёту, присущим изучаемому им характеру! Препятствия на пути Гарри Фивершэма, вероятность нехватки духа в последний момент, невыпадение ни одного из трёх шансов вообще – эти обстоятельства он не учёл. Глаза его засияли гордостью, будто три пёрышка были уже взяты обратно. Благоразумие оказалось на стороне Гарри Фивершэма.
– Трудностям не будет конца, – продолжал Гарри, – вот только одна из них. Я гражданский, а они – все трое – военные, и в кругу военных; всё это уменьшает мои шансы.
– Однако для того, чтобы ты убедил их в исправлении своей ошибки, эти трое не обязательно должны будут попасть в такое же опасное положение, что и ты, – возразил Сатч.
– Нет, конечно. Существуют другие способы, – согласился Фивершэм. – План возник в моей