потянулась всем телом, положила голову Беру на колени.
– Ой, Береле, какой же костер ты сделал!.. Хорошо бы всегда тут жить, правда? И зачем нам люди с их проблемами?
Бер задумчиво почесал ее за ушком, улыбнулся ласково и грустно.
– Знаешь, совсем без людей – все-таки…
– Нехорошо. Да, ты прав – нехорошо. Тогда не с кем будет делиться. То есть можно, конечно, только друг с другом, но… Им ведь нужнее. Иначе какой в этом смысл? Остались бы предки дома, да и все.
– Хорошо знать своих предков…
– Конечно, хорошо. Тогда и про себя понятнее – почему ты такая, как есть, и для чего. И что от тебя требуется. Знаешь, я даже как-то не очень… доверяю тем, кто про свой род ничего не знает. Может, они и хорошие, но… Они же, получается, живут, как слепые! И сами не знают, чего от себя ждать.
– Мда… – Бер смущенно кашлянул. Аурика тут же вскинулась, обняв его за шею – глаза ее блестели в свете костра рыжим и зеленым светом.
– Береле, я же не про тебя! Не про тебя, что ты! Ты же – другое дело, ты же… не виноват, что тебя подарили… не тем! Что они тебя мучили, что хотели, чтоб ты… забыл. Ты же ни при чем, это наши ошиблись, так тоже бывает, ты знаешь!
– Теперь – может, и знаю. Но сколько же лет… И если б не ты…
– Ага, так и верил бы, что ты правда сын… этих. Но, Береле, ты же знаешь! Теперь-то ты знаешь, мы же все выяснили! Помнишь, как ты играл в лесу, на краю болота – и они пришли тебя послушать? И птицы? И даже норка вышла на берег?
– Помню, – улыбнулся Бер. – Такое не забудешь. Ополовники тогда со мной разговаривали…
…Две маленьких синички-ополовника, похожие на комочки мартовского снега с темными черточками палой хвои. Солнце пригревало, с веток уже капало – и одна из синичек, повиснув на лапках вниз головой, что-то пропищала Беру.
– Привет, ополовничек! – улыбнулся он и тоже попробовал просвистеть в ответ.
Синичка покрутила белой пушистой головкой, снова просвистела – на этот раз чуть наставительно. Бер попробовал еще раз – и теперь, кажется, получилось. Ополовничек довольно запищал, зажурчал, будто мартовская капель.
– Хочешь привести подружку? Да пожалуйста! Пусть тоже послушает, у нас тут концерт для всех!
Вторая синичка робко крутилась поодаль – и первая подлетела к ней, принялась что-то журчать, убеждая…
Вскоре они уже обе прыгали по ветвям ивы и ольхи прямо над головами Бера и Аурики, повисали на лапках, слушали. А над весенним болотом разносились далекие крики журавлей, где-то блеял первый бекас – и хрустальные звуки музыки рассыпались последним мартовским снегом…
…– Ну вот, видишь. Тебе просто не повезло. Если бы тебя подарили хорошим людям… Если бы не ошиблись… Как нашего самого первого…
– А кто был у вас самым первым? Ты знаешь, как он жил?
– Конечно, знаю. Его звали Алтер-Вольф. У тех людей до него дети все умирали и умирали – ни один не выживал.
– Это что… нарочно? – в его голосе звучал скрытый испуг.
Аурика удивленно посмотрела