травами, как от кухонного шкафчика со специями. Или, может быть, цветочным медом?
– Тебя как зовут?.. Меня Лика. А он – Юра. Так угадала про кружок, да?
– Не-а, – мотнула головой Аня. – То есть вообще-то да, меня Вита пригласила. Но я не из кружка. Просто я… в музыкалку хожу, и моя учительница Виту знает.
Не объяснять же всю цепочку – от Василисы Ивановны к Аурике и Борису Михайловичу, от Аурики к Вите… А впрочем – может, они и правда все друг друга знают. Что-то было во всех них неуловимо похожее.
– О, музыкалка! – встрепенулся Юра. – Я тоже ходил. По классу скрипки. Только… бросил потом. Понял, что Когана из меня не выйдет – а пилить просто так, как некоторые, чтоб родственники умилялись, а остальные уши зажимали… Это себя не уважать. Лучше в биологи пойду. Там музыкальный слух тоже нужен.
– Ага, «ходят бешеные волки по дороге скрипачей», – хихикнула Аня, вспомнив где-то вычитанную фразочку. Из мема какого-то, что ли…
Ох, не надо ей было этого делать.
– Не ходят, а бродят, – снисходительно посмотрела на нее Лика. – Ты хоть знаешь, откуда это?
Не скажешь же теперь: «из мема». А вообще – бешеные волки, мемы… Рок-группа какая-то, наверное.
– Честно говоря, я рок не очень…
– Ну ты даешь! – откровенно прыснул Юра. – Рок! Это же Гумилев! Поэт такой был, знаешь? «На, владей волшебной скрипкой, посмотри в глаза чудовищ…»
– Училок из музыкалки, – фыркнула Лика.
– Типа того. В школе, конечно, этого не проходят. Ты в каком хоть классе?
Гумилев! Это ж надо было так облажаться. Любимый поэт Василисы Ивановны! Она им столько про него рассказывала, столько… Аня помнила и про Африку, откуда ветер приносит сны (привет, таинственная девушка-фотограф!), и про леопарда-призрака, и про любимую с волосами цвета тысячелетнего меда, и много еще про что. Только вот этого, про бешеных волков, Василиса Ивановна им не читала. А как красиво было бы – небрежно бросить: «Знаю, конечно. Николай Гумилев. Я вообще люблю, чтоб не из школьной программы…»
А теперь эти ребята решат, что она малолетняя дебилка, кроме попсы и мемчиков, ничего не знает. Вон уже как смотрят снисходительно…
И тут вдруг она вспомнила. Вспомнила тот день мелодекламации в прошлом году, когда они друг другу аккомпанировали. Василиса Ивановна тогда еще говорила, что навыки импровизации надо развивать…
Ну, сейчас она им покажет волков!
– А вот это вы знаете?
На засов тугой закрыла дверь, в очаг подбросила дров,
Потому что увидела блеск когтей и услышала хнычущий зов.
Распелся в хижине огонь и озарил потолок,
И увидел сон Единственный Сын, едва на полу прилег.
Последний пепел упал с головни, и почти потух очаг,
И проснулся опять Единственный Сын и тихо крикнул во мрак:
«Неужели я женщиной был рожден и знал материнскую грудь?
Мне снился ворох мохнатых шкур, на которых я мог отдохнуть.
Неужели