теплым огнем – желтым и чуть красноватым, будто там, внутри, топилась печка.
Только сейчас Аня заметила, что день стоял вовсе не серый и пасмурный, как показалось ей с утра, при выходе из дома. Нет, солнце и правда светило неярко, и небо было плотно затянуто облачной пеленой. Но пелена эта была не грязно-серой, как в городе, среди панельных высоток Аниного района – здесь она была какой-то мерцающей, как дымчатый жемчуг на старинных костюмах в музее, куда их в прошлом году водила историчка. И от этой мерцающей дымки воздух вокруг будто бы тоже светился – теплым приглушенным светом, как настольная лампа за занавеской. И еще – здесь пахло свежим снегом.
На одной из избушек висела большая табличка из дерева, с нарисованной белкой и надписью «Экоцентр». Ага, вот туда-то ей и надо!
Избушка встретила ее нежарким теплом- в самый раз, чтобы расстегнуть куртку, но не вспотеть – и желтизной бревенчатых стен. Справа от двери к стене была прибита сучковатая коряга – похоже, вешалка, потому что на сучках уже висели чьи-то шапки и куртки. Вверх, на второй этаж, уводила крутая лестница с перилами из изогнутых древесных ветвей (интересно, как это удалось их так согнуть?) – и оттуда, как из дупла, вдруг высунулась голова Виты со светлыми свисающими прядями.
– О, привет! Здорово, что пришла! Проходи в семинарскую, вон туда – минут через пятнадцать выйдем. Тут опаздывает кое-кто!
В большой комнате с деревянными половицами, которую Вита назвала семинарской, вокруг длинного стола уже собралось человек десять. В основном это были взрослые, мужчины и женщины в спортивных куртках, с какими-то небольшими темными сумочками через плечо. На вошедшую Аню никто не обратил особого внимания – кто-то разговаривал, кто-то листал книги у самодельного стеллажа, кто-то рассматривал рыбок в маленьком аквариуме на окне, между плетеной корзинкой с сосновыми шишками и пучком пестрых перьев. А один пожилой дядька с бородой сидел за столом и… Аня чуть не задохнулась от восхищения: дядька задумчиво настраивал явно профессиональный зеркальный фотоаппарат с таким крутым телеобъективом, какие ей до сих приходилось видеть только на картинках. Даже в тех магазинах оптики, куда она время от времени забредала, чтобы помечтать – таких не водилось. Или она просто не решалась посмотреть в ту сторону, где они выставлялись?
Аня и сейчас смотрела на дядькину технику без тени зависти – только с почтительным восхищением, как смотрят на луну или звезды. Какой смысл завидовать небожителям? Конечно, ей на такой телевик нипочем не накопить, даже если она будет работать курьером сто лет подряд. Ей бы набрать хоть на самую простую, пользованную зеркалку где-нибудь на интернет-распродажах…
Аня давно мечтала о художественной фотографии – еще с тех пор, как подсела на один паблик, где какая-то девушка из Южной Африки (подумать только, с той стороны Земли!) размещала свои фотографии: капли росы на паутине, как усыпанный жемчугом кружевной воротник на старинных картинах, таинственная